Все это Ева поведала Вайсу, не переставая поглощать пирожные.
— А если приедет Фридрих и все узнает? — спросил Вайс.
Ева, облизывая липкие пальцы, сказала твердо:
— Он не приедет. И ничего не узнает.
— Почему?
— Ах, разве вы не знаете? Он в Пенемюде: там изобретают какое-то страшное оружие. И работают не только наши ученые, привлечены даже неарийцы. Они все там как в концентрационном лагере, конечно комфортабельном. Фридриха направили туда потому, что он почти инженер и к тому же наци. Он прямо таки находка для гестапо: образованный человек и их тайный агент. Это редкость. Я убеждена, что он теперь не меньше чем гауптштурмфюрер. Наконец-то фрау Дитмар может считать себя счастливой матерью.
— А разве раньше не считала?
— Конечно нет. Она не верила в политическую карьеру Фридриха. Она верила в другие его способности.
— Ухаживать за девицами?
— Ну что вы! — Ева даже обиделась за Фридриха. — Он такой умный молодой человек! Как-то принес на рождественский бал в мэрии Санта-Клауса из папье-маше, и этот Санта-Клаус двигался по велению Фридриха и раскланивался с самыми уважаемыми гостями.
— Волшебник!
— Ну конечно. Все так думали, особенно дети. Но потом Фридрих объяснил, что сделал все это с помощью радио. Во всяком случае, мой группенфюрер говорил, что опыты с игрушкой пригодятся Фридриху в Пенемюде. И если он не будет таким простофилей, каким был его отец, он сможет многого добиться.
— Я очень рад за фрау Дитмар! — искренне воскликнул Иоганн. он и впрямь был обрадован значительно больше, чем могла предполагать Ева.
Пенемюде... Пенемюде — это новость!
Проявлять дальнейший интерес к этой теме было бы неосторожно, и Иоганн тут же переменил тон и предмет разговора.
— Фрейлейн, вы как цветущая яблоня! — сказал он тихо и коснулся рукой сдобного локотка Евы.
Но она отдернула руку и сказала серьезно:
— Оставьте, Иоганн. Мне эти штучки смертельно надоели. Я хотела с вами поговорить по душам, как со своим парнем, — ведь я тоже из деревни. И как только накоплю достаточно сбережений, вернусь к отцу, уплачу за восточных рабочих, и, уверяю вас, я знаю дорогу к счастью... Ведь я, в сущности, очень добропорядочная девушка. — Она пожала полными плечами. — Не какая-нибудь берлинская потаскушка с Александерплац. Видите, не курю, не люблю крепких напитков, слабость у меня только одна — сладкое. — Спросила многозначительно: — Вы поняли меня, господин Вайс?
— Да, — рассеянно согласился Иоганн и озабоченно осведомился: — Но кто вам сказал, что я работал на ферме?
