Ирка же взорвалась.
– Ты что? Мне не доверяешь? – задыхаясь, начала она…
«Ну все, закипела. Какая досада! – я обреченно уткнулась подбородком в ладонь. – Сейчас нам предстоит выслушать историю Иркиного могущества».
И точно. Завелась заезженная до дыр пластинка.
Легенда эта всегда начиналась одинаково. С обзора обширнейших Иркиных связей. Перво-наперво, со службами безопасности – «нашей крышей», как она их таинственно называла. Я всегда при этом помалкивала. Хотя иногда очень хотелось сказать, что кое у кого крыша давно уж уехала, не воротишь. Вторым пунктом шла статья о наследстве. Донельзя путаная история. Ирка и сама нередко теряла нить. То есть начало ей удавалось, а вот окончание каждый раз не клеилось. Но общий смысл такой: нам от пращуров досталась, мол, некая диаграмма (позже расшифрованная в стенах КГБ и преобразованная в компьютерную программу). Программа эта вроде скатерти-самобранки: задаешь ей пару слов, а она выдает текст, позволяющий влиять на настроение масс. Нет, я не спорю, в рекламном бизнесе – штука очень даже полезная. Но вопрос: как она у Ирки-то оказалась?
Ладно. Проехали.
Со всеми прочими премудростями Ирка выкручивалась изящно. Умных книжек начиталась. У западных коллег позаимствовала. В общем, рассуждала логично и грамотно. И на сей раз даже ввернула нечто, ранее мною неслыханное. Однако я к рекламным новинкам отнеслась до обидного тускло. Стыдно сказать, меня от них разморило.
Дремать с открытыми глазами вообще вошло у меня в привычку. Вот уже больше месяца я спала по три-четыре часа. Так что пришлось научиться, чтобы на какой-нибудь важной встрече впросак не попасть. Это не трудно. Надо только пошире раскрыть глаза. Так широко, насколько возможно, и все время смотреть в одну точку. Выражение странное. Но зато потом чувствуешь себя отдохнувшей.
Ирка о моих способностях знать не могла. Думала, это я так выражаю удивление и даже некоторый восторг, который производит на меня ее речь. Но мысли мои уже бесконтрольно плыли в тумане.
Мне виделось мое прошлое.
Кем я была?
Обычной девчонкой, выросшей в благополучной семье. Папа – умница, интеллигент, начальник. Строгий, но справедливый. Мама – ангел во плоти. Самая лучшая мама на свете. Брат – говнюк. Отравил все мое детство пакостными дразнилками.
Толстая Крыса – вот мое прозвище до семнадцати лет! А потом я перестала быть крысой. Потому что сделала себе химию, и стала Толстой Овцой.
С таким вот малопристойным имиджем я и поступила в институт. А тут, как на грех, первое глубокое чувство. И не к кому-нибудь, а к преподавателю химии. Тихо, но очень проникновенно рассказывал он нам о щелочах и оксидах. Я прослушала все – от первого до последнего слова. То есть буквально. Однако не услышала ничего, кроме голоса обожаемого учителя.
