Дэвид протягивает руку, мы чокаемся бутылками.
— Черт, как здорово тебя видеть, я жутко переживал из-за того, что мы потеряли связь.
— Да…
— Что с тобой случилось?
— Пришлось взять тайм-аут.
Я выдыхаю дым через нос и смотрю на бутылку: думаю, как лучше соврать.
— Я больше не мог ходить в школу, вообще учиться. Взял и поехал автостопом по Европе. А потом — в Индию, в итоге оказался в Гоа. Последние пару лет работал в одном баре на пляже.
— Ешек, наверное, проглотил немерено. Туда ведь за этим едут?
— Да тебе в страшном сне не приснится, сколько колес я проглотил. Но потом устаешь, когда каждый вечер мозг выносит.
Дэвид понимающе кивает, это ему понятно.
— И потом, там такая охренительная красота, что это просто не нужно. Там такие заходы солнца, ты себе представить не можешь. А как ты?
— Да ничего особенного. Зажигал, выпил миллион бутылок пива и попытался разобраться, чего хочу.
— Разобрался?
— Не совсем, решил дать себе еще немного времени… Черт, как приятно тебя видеть, чувак, сколько же времени прошло! Как вспомнишь всю ту хрень, что мы творили…
А я сижу и думаю, что за хрень такую мы творили. Чем-то мы наверняка занимались, но я не помню. Вспоминается только настроение и картины. Лицо Дэвида светлеет, он склоняется над столиком и проливает немного пива, вытирает ребром ладони.
— Помнишь, на станции «Ислев»? Вот это была круть. Черт, какие же мы были косые, выпили, наверно, бутылку виски на двоих.
Я улыбаюсь и понимающе киваю: о да, чувак, конечно. По-прежнему ни хрена не помню.
— Стоим мы на станции. Зачем? Не знаю, зачем нам поезд понадобился, но, наверное, зачем-то был нужен. Ё-мое, какие же мы были косые, чувак, ты был просто в отключке. Сказал, что видишь сквозь свою руку. А я спрашиваю, что ты затеваешь. И ты говоришь, что можешь все, и хочешь это доказать. Говоришь, что остановишь поезд, помнишь?
— Да помню, черт возьми…
— И тут ты прешься на рельсы, ё-мое, ты едва на ногах стоял. А я пытаюсь сказать тебе, что этого делать не надо, не надо этого делать, но тебе плевать, ты говоришь: подожди, посмотри, как я остановлю поезд. А я говорю: может, стоит начать с чего-нибудь поменьше, чем поезд, может, с мотоцикла?
Я снова понимающе смеюсь: был, дескать, в полном улете.
— А когда я привел тебя в чувство, помнишь? Ты так дернул со станции, и вниз по лестницам…
— Точно, черт возьми. Точно…
— А когда я спустился к тебе, ты стоял посередь дороги, ты остановил машину. Черт, чувак, ты помнишь? Стоял там с вытянутой рукой, как Супермен, остановил «БМВ». И парень этот стоит, орет на тебя: какого черта, да если ты не отойдешь, он тебе по башке надает…
