Проходит женщина, в юбке, с короткими светлыми волосами, под мышкой — папка. Он делает шаг вперед, почти дотрагивается до нее:
— Дай монетку!
Она делает вид, что не замечает его, и проходит мимо. Он провожает ее взглядом, затем начинает громко говорить, уставившись в землю:
— Двадцать три минуты и восемнадцать секунд, ровно восемнадцать секунд.
Он еще что-то бормочет, я не понимаю что. Не похоже на настоящие слова. Отступает на два шага и поворачивается вокруг своей оси. Останавливается, перестает бормотать: заметил новую жертву. Молодой человек в джинсах и с рюкзаком направляется в его сторону.
— Дай монетку!
Мужчина виновато улыбается и, беззвучно произнеся «нет», уходит в сторону вокзала. Йоханес кричит ему вслед:
— Ты принцеска, что ли, да? Во дворце живет, он сказал, да? Чертова принцеска!
Я уже отворачиваюсь, когда он замечает меня. Хромает в мою сторону.
— Эй, Янус, Янус! Это ты, чувак?
— Как дела?
— Нормально. Давненько не виделись, а?
Пару лет назад Йоханес лежал со мной в больнице. Его нашли в сугробе, застывшим, как сосулька, решили, что он не может о себе позаботиться, и положили. Он, бывало, бредил дни напролет. А иной раз голова у него была абсолютно ясная. Он хорошо играл в шахматы, мы часто с ним играли, и он обычно выигрывал. Но я выигрывал у него в покер. В больнице мы играли на спички, думаю, их можно было исчислять миллионами. Его откормили, он стал получше выглядеть, скулы торчали уже не так воинственно. Прошло несколько месяцев, и он сбежал через окошко в ванной. Открутил шурупы пальцами и вылез. Никто не понял, как ему удалось пролезть через такое маленькое отверстие.
— Пойдем выпьем, выпьем, принцеска моя?
— Пойдем, если обещаешь не называть меня своей принцеской.
Я иду за ним по улице, он лезет в карман, изучает сегодняшнюю выручку, маленькую горстку монет.
— Народ жадный такой стал. Раньше почти все хоть что-то давали, хоть пятьдесят эре. А теперь редко кто подает.
— Ты никогда не задумывался, что, может, тебе и больше народу подавало бы, если бы ты на них не орал?
— Кто-то же должен сказать им правду…
Йоханес ведет меня в бар. Это ирландский паб, освещение приглушенное, кругом — имитация темного дерева. На стенах — железные таблички с марками импортного пива: «Гиннесс», «Килкенни», «Тетлис». Народу немного. За одним из столиков — молодые бизнесмены, галстуки ослаблены, пиджаки — на спинках стульев. Пьют импортное пиво из высоких стаканов. На маленькой сцене с караоке — никого, рядом экран, звук выключен, на экране — юная пара, бегущая по пляжу, над словами прыгает мячик, указывая, когда их нужно петь. У стойки какие-то парни разговаривают с барменом. Они следят за футбольным матчем по телевизору, висящему на стене.
