— Кто вы? Зачем я здесь?
Мужчина улыбнулся и кивнул на еду.
— Моя жена обидится, если выяснится, что ее труды пропали зря, поэтому, прошу вас, съешьте то, что она для вас приготовила. — Он попятился к двери. — После этого мы зададим вам те же вопросы.
* * *
Том повесил фонарь на крюк над дверью и отчистил ботинки от весенней грязи. Развязывая шнурки, он услышал негромкие голоса Кэролайн и Джейни. Поставил ботинки на коврик и в одних носках вошел в зал. Женщины тут же повернулись в его сторону; он увидел, что Кэролайн плачет.
Обычно, устроив на ночь животных и возвращаясь после этого домой, мужчины находили женщин, сидящих за чашкой чая — слава богу, что у них есть теплица — и занятых мелкой рутинной работой, в которой не было недостатка в их новом мире. Всегда требовалось то заштопать дырки, то подлатать или сшить заново рукавицы, то связать прихватки для посуды или половые коврики. Том часто восхищался своей женой — женщиной, получившей прекрасное образование и достигшей большого профессионального успеха, — которая, казалось, находила удовлетворение в занятиях простыми домашними делами. Она, когда-то вскрывавшая мозг сотням пациентов, сейчас своими необыкновенно чуткими пальцами вязала, плела и шила всякие нужные мелочи. Он никогда не слышал от нее ни единого слова жалобы на то, что другие, возможно, расценили бы как понижение своего статуса. Пока женщины трудились, мужчины играли в карты или «Скрэбл»;>[4] если кто-то уставал или неважно себя чувствовал, его сменял другой.
Оглянувшись, Том не увидел дочери.
— Где Кристина? — спросил он.
— В лаборатории, — ответила Джейни. — Ей нужно что-то там проверить.
Ну, с этим все понятно: это просто вежливое оправдание, чтобы избежать дискомфорта ожидания. Том знал, что его дочь всегда терпеть не могла эмоционального дискомфорта; это состояние выбивало из колеи и расстраивало ее. Волнение из-за задержки Майкла сгущалось в воздухе, как туча, накладывая печать на лица всех женщин. Приятного вечернего разговора ожидать не приходилось.
Проведав дочь, Том вернулся в зал, сел рядом с Кэролайн и положил руку ей на плечо.
— Может, еще не время так уж огорчаться.
— Тебе легко говорить, — ответила она, шмыгнув носом.
— Понимаю твои чувства, но постарайся хотя бы не сходить с ума. По крайней мере, пока.
— Господи! — Кэролайн обхватила себя руками. — Если бы у нас было радио или что-нибудь…
— Да, тогда все было бы гораздо проще.
Несколько минут прошли в молчании; все думали об одном и том же, но каждый по-своему. В конце концов Кэролайн отправилась в постель, и вскоре зал опустел. Джейни и Том остались одни.
