Не отвечая на его тираду, Кэт проговорила мрачно:
— Очень может быть, сам де Куси обезглавил моего мужа.
— Знаю, леди, и, поверьте, мне больно говорить с вами обо всем этом.
— Король уже пожертвовал одну свою дочь дипломатии, — заговорила Кэт после недолгой паузы. — Я была тогда всего лишь маленькой девочкой, но помню, как тут плакали и стенали, когда Джоанна умерла от чумы во время своего свадебного путешествия. После того как пришла весть об этом, няня не могла успокоиться, казалось, целую вечность. Она была моей единственной радостью в Виндзоре, и ее беспросветная скорбь ужасно пугала меня. — Она помолчала, глядя в небо. — С тех пор, правда, я и сама познала все глубины скорби.
После мгновенного колебания Чосер взял Кэт за руку; она не отдернула ее.
— Говорят, ваш муж был храбрым человеком.
Она посмотрела ему в глаза и увидела в них нежное сочувствие.
— Никто никогда не узнает насколько. В истории останется только де Куси, который в этом сражении защитил монархию. Все забудут, что мой муж отдал жизнь, чтобы освободить своих сограждан от цепей рабства. От него не останется и следа.
— Если не считать сына.
— Сына, — с горечью повторила Кэт. — Я не видела моего сына с того дня, как он появился на свет.
— Это такое горе, которое трудно даже представить себе человеку, не пережившему ничего подобного.
— Похоже, мудрость, которой вы так жаждете, уже нашла вас, господин Чосер. Вы поступили как настоящий друг. — Кэт подняла на него взгляд. — Хотелось бы понять, что подтолкнуло вас к такому рискованному поступку.
Чосер ответил не сразу.
— Я скажу правду — хотя, возможно, она удивит вас. Пока ваш père был в Париже, я проникся к нему восхищением. В нем чувствовалось что-то такое… безупречное, почти благородное. Он замечательный человек, и я с первого взгляда почувствовал к нему симпатию. Он очень любезно обращался со мной… гораздо лучше, чем принц Лайонел и леди Элизабет.
— Вас наказали за то, что произошло?
— Нет. Леди Элизабет злилась, конечно, но одновременно испытывала смущение. Естественно — ведь это была ее вина, она так бесстыдно флиртовала с вашим père и не проявила ни малейшего здравого смысла, ведь могла бы почувствовать, что он человек высокой морали и не станет заводить роман с замужней женщиной. — Чосер помолчал, явно в нерешительности. — Могу я говорить с вами откровенно, леди?
Его искренность позволила ей немного расслабиться.
— Истинные друзья именно так и поступают, Чосер. Говорите спокойно, прошу вас.
