Мы еще немного прогулялись по улице Декарта и вышли на узкую, шумную улочку Муффтар. По обе ее стороны были кафешки, ресторанчики и магазины.
– А почему Латинский квартал зовется Латинским? – спросил я.
– Ничего особенного. Просто когда-то в Сорбонне студентов обучали только на латыни, – ответила Маша. – Сейчас все изменилось, а название осталось!
– А вот и наше любимое кафе! – провозгласил Костя.
Мы вошли в небольшое помещение, битком набитое молодежью. Молодые девчонки и парни сидели за столиками, на подоконниках, стояли в проходах.
– Как раз время ланча, час пик, – сказала Лена, оценив обстановку. – Занимайте места на улице. А мы – в очередь!
Отстояв минут десять, взяли по чашке супа и длинному багету. Костя принес кофе. Мы уселись за небольшой столик с видом на суетливую толпу и набросились на еду. Странно. К этому моменту я уже почти полюбил парижские бутерброды.
– Сейчас можем немного посидеть, отдохнуть! – объявил Костя. – К шести часам собираемся и играем по кафешкам.
– Тимофей, хочешь, прогуляемся пока по этому району? – подала голос Маша. – До вечера инструменты останутся у Кости, а мы пройдемся. Я тебе много всего интересного покажу.
– Пойдем, – с радостью согласился я. Маша мне сразу понравилась – очень живая, миниатюрная, симпатичная, в узких джинсах с низкой талией. Прекрасный голос к тому же.
– Тут неподалеку знаменитый книжный находится – издательства YMCA, – я там часто бываю.
– Что читать любишь?
– Париж настраивает на романтику! – рассмеялась Маша. – Стихи люблю, воспоминания эмигрантов. Сравниваю потом, что было в Париже раньше и как сейчас все изменилось. Хотя есть места, которые вообще не меняются.
Болтая, мы пошли по улице Муффтар, которую Маша, на парижский манер, ласково называла Муфф. Перед нами были лавки, кофейни, магазинчики, которые закрывались на обеденный перерыв, мимо шли люди, жующие на ходу бутерброды…
– Тут когда-то старина Хемингуэй любил бродить. Даже жил какое-то время. В Париже столько мест, с ним связанных! А романы, написанные в кафе, – как вечный гимн Парижу. И лучший путеводитель, кстати. Макс Волошин тут тоже частенько бывал, – весело сообщила мне Маша. – Теперь вот мы с тобой идем. У тебя нет странного чувства, что в Париже время как будто остановилось? Почти в любом районе бродят какие-то тени, в том числе и русские. То Маяковский с Лилей Брик мелькнут, то Ахматова с Модильяни, то Одоевцева с Ивановым… Те же улицы, те же здания, старые дома, старые вывески. Смотри, направо – старый рынок. Он по-прежнему работает, в субботу тут полно народу. Сейчас мы с тобой идем по совсем старому Парижу. Когда-то тут была римская дорога. Странно, не так ли?
