Мне в руки дали плакат «Выбор бомжей – Россия в Евросоюзе». Мои соседи втроем держали огромный транспарант «Евросоюз – экзистенциальный выбор бомжа». Я подождал, когда мимо меня пробежал очередной запаренный куратор, и остановил его.
– А лозунг-то тухловат! – сказал я, показав на транспарант. – Вообще-то это называется плагиатом.
– В смысле? – впал в ступор куратор.
– С красноярских времен его помню. Подстава была такая против Лебедя на выборах. Во время марша бомжей.
– А… ты об этом! – облегченно махнул рукой куратор. – А кому какое дело? Лозунг, как и новость, живет пять минут. Но потом можно и повторить. Если он хорошо сработал.
– Так с креативом хреново?
– А чё напрягаться-то не по делу? А ты, парень, вообще кто такой? – подозрительно посмотрел на меня куратор. – Смотрящий, что ли?
– Скорее, наблюдающий. Клошар я парижский, просто помню кое-что из российских реалий. Так что не парься! Работай! – подмигнул я ему.
Тот шарахнулся от меня и побежал дальше.
Между рядами тем временем торжественно, вразвалочку, прошел какой-то одутловатый невысокий человек. От остальных присутствующих он отличался только необычайно пафосным выражением лица и футбольным мячом, который он нес на вытянутых руках, как хрустальную вазу.
– Это он… – пронеслось по рядам.
– Кто «он»? – шепотом спросил я одного из соседей.
– Это местная достопримечательность, – ответил мне тот вполголоса, – его Сева зовут. Он из команды победителей чемпионата мира по футболу-2006… среди бомжей, естественно, когда русские в Кейптауне всех порвали. Сева потом оказался во Франции, его тут все знают. Даже продукты в магазинах бесплатно дают. Только гонора у него много, не любят его наши местные, хоть и уважают за былые заслуги…
– Дайте возможность русским бомжам тренироваться на европейских стадионах! – между тем провозгласил Сева в микрофон. – И мы всех сделаем! И в Европе, и в Америке! Мы покажем миру наш русский кулак!
Сирые зааплодировали по команде, а Сева еще долго тряс в камеру футбольным мячом.
Слово за слово, я разговорился с моими соседями, бомжами из Страсбурга, выходцами из дружественной Белоруссии. С ними как-то затесались и два француза, уже сильно пьяненькие. Страсбургские сидели кучно и поначалу вели себя довольно холодно, с презрением поглядывая на остальных участников митинга, приехавших из Парижа.
– Ненавижу этих парижских уродов! – наконец сказал один из французов, смачно икнув. – Позор. Грязные вонючие ублюдки.
