Последовало негромкое бормотание — голос Генри. Затем вновь Фрэнсис.
— Мне наплевать, — с жаром сказал он. — Господи, но вот теперь ты этого добился. Я всего два часа как в городе, и уже… Мне наплевать, — повторил он в ответ на какую-то неразборчивую реплику Генри. — К тому же для этого все равно поздновато, нет?
Молчание. Потом заговорил Генри, но так, что я не смог разобрать ни слова.
— Тебе это не нравится? Тебе?! — воскликнул Фрэнсис. — А мне, ты думаешь, приятно, что…
Осекшись, он продолжил уже на тон ниже, и я опять ничего не понял. Я тихонько вернулся на кухню и поставил чайник. Минут пять спустя, прервав мои размышления о только что услышанном, показался Фрэнсис. Протиснувшись между доской и стеной, он подхватил со стула перчатки и шарф.
— Жаль, но мне пора бежать. Надо выгрузить вещи из машины и начать уборку. Этот кузен устроил у меня настоящий разгром. По-моему, он ни разу не удосужился вынести мусор за все это время. Дай-ка я взгляну на твою рану.
Я откинул волосы со лба и показал место пореза. Швы уже давно сняли, и почти ничего не было заметно.
Фрэнсис наклонился поближе, разглядывая мой лоб сквозь пенсне.
— Силы небесные, совсем ослеп, ничего не вижу. Когда у нас начинаются занятия — в среду?
— По-моему, в четверг.
— Тогда до четверга, — сказал он и исчез.
Я повесил рубашку на вешалку и, вернувшись в спальню, начал собирать вещи. Монмут открывали сегодня после обеда; может быть, попозже Генри отвезет меня туда вместе с чемоданами.
Я почти закончил сборы, когда Генри позвал меня из своей комнаты:
— Ричард?
— Да?
— Загляни ко мне, пожалуйста, на секунду.
Войдя, я обнаружил, что Генри, закатав рукава рубашки по локоть, сидит на краю откидной кровати с разложенным в изножье пасьянсом. Волосы у него спадали не на ту сторону, и у самых их корней я увидел длинный бугристый шрам, перерезанный белыми рубцами под углом к надбровью.
— Я хотел попросить тебя об одном одолжении.
— Да, конечно.
Он шумно втянул носом воздух и поправил съехавшие очки.
— Не мог бы ты позвонить Банни и спросить, не зайдет ли он ко мне сегодня?
Я был так удивлен, что на секунду замешкался с ответом:
— Само собой. Конечно. С удовольствием.
Он закрыл глаза и потер виски.
— Спасибо.
— Да нет, не за что.
— Если хочешь переправить что-то из своих вещей на кампус, то совершенно свободно можешь воспользоваться моей машиной, — невозмутимо сказал он, разглядывая меня.
Я понял его намек:
— Хорошо.
Я погрузил вещи, отвез их в Монмут, взял у охранника ключи от своей комнаты и только потом, спустя добрых полчаса после нашего разговора, позвонил Банни с таксофона на первом этаже.
