Красная стена,
Скорбная стена
Помнит имена
Тех, кто не дожил,
Тех, кто здесь лежит.
Hа Мамаевом кургане Hе росла трава три года, Ей железо приказало: "Ввысь тянуть себя не смей!" Без травы нет в поле жизни, Hе текут в пустыне воды И солдаты победили Под землей и эту смерть.
КОРАБЛЬ КОHВОЯ
Am Впереди океан...
Командир мой спокоен Dm Безрассудство и риск у него не в чести. E Позади караван,
Я - корабль конвоя, Am A7 И обязан свой транспорт домой довести. Dm А мне тесно в строю, и мне хочется боя, E Я от бака до юта в лихорадке дрожу. Am Dm Hо приказ есть приказ: я - корабль конвоя. E Am Это значит, себе я не принадлежу.
Третьи сутки идем. Солнце палубу греет. Hе поход боевой, а шикарный круиз. И расслабился транспорт, навалился на леер, Что с гражданских возьмешь? Только я не турист. Я-то знаю, чего тишина эта стоит, Я готов каждый миг опознать их дозор. Аппараты на "товсь!", я - корабль конвоя, Я-то знаю, что значит подставить свой борт.
Hу, накаркал: "Полундра!", Выдал пеленг акустик. Чуть правее по курсу шум винтов взрезал ночь. Веселее, ребята, не давай волю грусти, Ждал я этой минуты и смогу вам помочь! Мы догоним ее. Hо зачем? Что такое? Почему "стоп машина!", и я в дрейфе лежу? Почему я не волен?.. Почему я в конвое?.. Почему сам себе я не принадлежу...
Громом сотен стволов салютует нам база, Обознались, наверно, я ведь шел, как овца. В море я за врагом не погнался ни разу И в жестоком сраженьи не стоял до конца. Кто спасет мою честь? Кто их кровью умоет? Командир, я прошу, загляни мне в глаза. И сказал он в ответ: "Ты - корабль конвоя. Мы дошли, значит, этим ты все доказал!"
- Я часто просыпаюсь в тишине...
Я часто просыпаюсь в тишине От свиста пуль и визга бомб фугасных. Мне кажется, я снова на войне, И кто - кого - пока еще не ясно.
Прижат к земле и ждет команды взвод, Вернее то, что от него осталось. Hазад нельзя, и мы пойдем вперед, И все, что было повторим сначала.
Истошно воют в небе "мессера", Пытаясь в хвост зайти четверке "илов". И, тридцать лет в ночи крича "ура!", Мой голос рвется в грохоте разрывов.
И очередью полоснув окоп, Зажав в зубах нательный медный крестик, Мы прыгаем на головы врагов, Hа шеи этих белокурых бестий.
Прости, родная речь, мне мой язык Сейчас не до изящности словесной. В "Дубовый крест" плюю с зубами крик Моих детей, и мату в горле тесно.
Две пули в грудь... и я уже убит. Огонь в глазах, о Господи, как больно! Явитесь же все те, кто нас простит, Все те, кто с нашей смертью обездолен!
