Николай грустно усмехнулся:
— Не знаю, чем смогу помочь Артуру. В космосе я немного разбираюсь, но физику и геометрию дзета—мира Артур понимает гораздо лучше меня.
— Артур — не сердись, Артур! — понимает физику дзета—мира лучше нас всех, но, боюсь, изложит ее так же сухо и учено, как писал свой предварительный доклад о двенадцатимерном мире. А ты можешь добавить красочных подробностей о встречах с радиалами и вариалами, о своей дружбе с Иу, о своей схватке с Тодом — и, поверь, это будет всем интересно. Мы с Жаком займемся описанием общего хода экспедиции и анализом социальной природы обществ, с которыми подружились и с которыми боролись.
Жак покачал кудлатой головой.
— Бери себе эти разделы, Казимеж. Ты сумеешь их выполнить лучше, чем я.
— Ты не хочешь участвовать в общем докладе, Жак?
— Хочу, но предпочел бы развить другую тему. Мне приятней будет анализ того, что Артур называет инвариантами миров.
— Первый инвариант всех миров — тот, что они материальны, как и наш, — заметил Артур. — Правда, они лишены нашего стабильного предметного облика, но в них действуют те же физические законы, а все их силовые поля существуют объективно и независимо от нашего сознания, а это и есть определение материальности. Но я думал, что выяснение физических инвариантов относится к проблематике нашего с Николаем раздела…
Жак, засмеявшись, успокоил друга. Он не собирается вторгаться в его разработки. Существует еще один великий инвариант, Артур о нем просто забыл, — человеческая мораль. Законы справедливости остаются теми же, в какие удивительные миры ни попадает человек в своих странствиях по Вселенной. Предметный облик меняется, образ жизни меняется. Но на этику не распространяется закон обратных квадратов, командующий физическими полями. Если мы обнаруживаем в каком-то новом мире чудовищную несправедливость, она не ослабляется в четыре раза, когда мы отдаляемся на двойное расстояние от места, где ее обнаружили. Угнетение слабого сильным, увиденное на далекой планете, не пропадает, когда планету экранируют другие тела. Социальная несправедливость, социальное зло не превращается в добро, когда мы от них отдаляемся. И стремления помочь товарищу, освободить угнетенного, вызволить бедствующего, просветить темного — нет, они не тускнеют никогда, они инвариантны в нашей душе, где бы мы ни оказались. Наша душа радуется, если находит среди незнакомых существ дружбу и взаимоуважение, и переполняется гневом, если встречается с рабством, с издевательством одного над другим. И этот нравственный инвариант, никогда и нигде не покидающий человека, залог того, что вслед за первой экспедицией в иномиры последуют другие — лучше подготовленные, мощнее оснащенные. Мы и на Земле будем мечтать возвратиться к вариалам с защитой от ладарей, к ропухам с освобождением их от рабства. Вот об этом и хочется ему поговорить в докладе.
