В лучах солнца! — воскликнула гусеница. — Если ты и в самом деле лесной дух, то должен знать, что солнце слишком горячо для нас, гусениц. Мы можем просто испечься. Оно губительно для наших волосков... Нам нужно оставаться в тени — нет ничего хуже гусеницы с испорченными волосками.
Когда ты преобразишься в крылатое существо, то солнце сделает тебя еще красивее, — мягко и терпеливо сказал дух. — Весь твой образ жизни совершенно изменится, и ты уже не будешь жить по-старому, как гусеница, ползая в лесу по земле, ты будешь порхать, как те крылатые существа.
Гусеница какое-то время молчала:
— Ты хочешь, чтобы я покинула свое уютное ложе здесь и поползла за доказательством наверх, к солнцу?
- Если ты хочешь убедиться сама, то именно так тебе и придется сделать, — терпеливо ответил дух.
- Нет, — сказала гусеница, — я не могу, понимаешь, мне нужно есть. Я не могу подниматься бог весть куда для того, чтобы поглазеть неизвестно на что, когда у меня здесь полно работы. Это же очень опасно! Да и к тому же, если бы ты действительно был духом леса, ты бы знал, что гусеницы смотрят вниз, а не вверх. Великий дух Земли даровал нам глаза для того, чтобы мы смотрели вниз и могли находить себе пропитание, — об этом знает каждая гусеница. То, о чем ты просишь, вовсе не подобает гусеницам, — с растущим подозрением в голосе сказала пушистая гусеница. — Мы не очень то заглядываемся наверх. — На мгновение она умолкла. — А каким же образом мы превратимся в эти крылатые штуковины?
Тогда дух леса стал объяснять, как протекает процесс преображения. Он рассказал, что гусеница целиком должна отдаться эти; переменам, ибо, начав, нельзя будет все вернуть вспять. Он поведал, как гусеницы пользуются особенностями своей биологии, когда, будучи в коконе, превращаются в крылатых существ. Он сказал, что превращение потребует своего рода жертвы. Какое-то время им придется побыть в темноте и безмолвии кокона до тех пор, пока все не будет готово к тому, чтобы они смогли покинуть его уж прекрасным существом с разноцветными крыльями. Гусеница слушала молча, не перебивая, если не считать постоянного чавканья.
- Насколько я понимаю, — наконец довольно грубо сказала гусеница, — ты хочешь, чтобы мы легли и добровольно отдали себя во власть какой-то биологической штуковины, о которой никогда не слышали. Мы должны позволить ей спеленать нас и месяцами держать в темноте?
Да, — ответил дух леса, наперед зная, к чему клонит гусеница
