Он был сплошным, огромным искушением для нее. Во всех смыслах, которые только можно было вкладывать…
— Ярина, — Саша накрыл одной ладонью ее щеку, привлекая внимание Яри. — Со мной уже все хорошо. Меня ударили, было заражение, но теперь…, - он покачал головой, не давая ей начать задавать вопросы о том, кто его ранил, но…
Черт возьми!
Она разозлилась. Сильно. Так, что даже сама удивилась выраженности этой злобы на тех неизвестных, кто посмел тронуть Сашу. Ей захотелось сделать больно им… очень-очень больно…
— Тсс, все хорошо, любимая. Все хорошо. Не надо… рычать, — на губах Алекса появилась мягкая усмешка, и он нежно погладил ее по щеке.
Рычать?! Она не…
Ох, Иисусе! Она рычала… И скалилась…
Не сильно, но…
Боже! Во что же она превратилась?!
Ярина испугалась саму себя. В самом деле ощутила себя чудовищем. И с опаской посмотрела на Сашу, боясь, что лишь больше оттолкнет его таким поведением. Но тот, казалось, совершенно не был смущен этим проявлением ее нового «характера». И продолжал гладить щеку Яри, притягивая девушку еще ближе к себе.
А его сердце…, оно стучало чаще. Так…, как тогда, несколько минут назад, когда Саша смотрел на ее губы. Как в парке, когда он обнимал ее, и Ярина чувствовала, что ему хочется не просто держать ее в своих руках.
Ему это нравилось? То, что она такая? Хм…
Яря не была уверена. Но, во всяком случае…, и не казалось, чтобы он собирался отталкивать ее и с криками убегать.
— С этой историей покончено, в отличие, — Саша говорил уверенно, настаивающее, не давая спорить, вновь привлекая ее рассевающееся внимание — от того, что произошло с тобой. Тут мне еще ничего не ясно, милая. А я боюсь, что это может быть опасно. Потому, я очень прошу тебя, постарайся вспомнить, сосредоточится и все мне рассказать. — Он чуть придавил, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. От этого ее подбородок вздернулся, и их лица оказались близко. Очень близко.
Не так близко, как хотела бы она.
Ох, что-то Ярина никак не могла сосредоточиться на чем-то.
Кроме Саши. Кроме его запаха. Кроме его тела, которое было таким близким. И в то же время — почти недосягаемым.
Она боялась протянуть руки и обнять его.
Раньше, Яря не была такой стеснительной с ним.
Ее губы снова пересохли, а дыхание стало прерывистым. Не от жажды его крови. То есть, не от нее одной.
И он увидел это.
Понял.
Она не знала, как именно передать осознание того, что они оба знали, что ощущает другой.
Ярина хотела его… Хотела поцеловать, обнять…
