— Почтенное стадо, где же твой синий пастух?
— У нас все еще чужеземка, она к себе «вознеслась».[47]
— Хорошо сделала; если б я тоже мог вознестись до какого-нибудь завтрака, то был бы очень доволен.
— Павел Иванович, хотите пирога? — предложила ему Постникова, жертвуя пирогом для любимого учителя.
— А с чем?
— С картофелем и луком, вкусно!
— Редкое кушанье, давайте!
Девочка вытащила из кармана свое угощение, Степанов взял и спокойно в три укуса справился с ним.
— Ну, барышни, теперь воды, — попросил он, — а то я чувствую, что «элемент» не проходит.
Девочки бросились в конец класса и чуть не передрались за удовольствие подать ему кружку воды.
— Минаев! Минаев! — закричали в коридоре. Девочки сразу смолкли, насупились и молча, недоброжелательно уставились на дверь.
Вошел Минаев, на лице его было искательное, ласковое выражение. Он был смущен, так как чувствовал глухую оппозицию и еще не понял, вероятно, как держать себя. Он поздоровался со Степановым, который сразу понял положение и пришел ему на помощь.
— Милости просим, пожалуйте в наш «физический кабинет», тесновато у нас, да и не богато, а посмотреть не мешает.
Минаев рад был выбраться за загородку из толпы девочек, разглядывавших его бесцеремонно и недружелюбно. Войдя туда, он, однако, обратился к классу.
— Как ваша фамилия? — спросил он Евграфову, стоявшую ближе всех.
— Иванова, — ответила она без запинки. Девочки переглянулись. Начиналась травля.
— Ваша фамилия? — спросил он Кутузову.
— Александрова.
Итак, у двадцати девочек подряд, дерзко столпившихся вокруг балюстрады, оказались именные фамилии, весь класс состоял из Ивановых, Николаевых и Александровых. Высокий лоб инспектора покрылся краской, он взглянул на учителя, тот щипал свою козлиную бородку и молча, серьезно глядел на девочек.
— Ваша фамилия? — спросил инспектор, глядя в упор на Баярда.
— Франк, — ответила девочка отчетливо и громко. Инспектор вздохнул с облегчением.
— Вы из Курляндии? Я там слыхал эту фамилию.
— Да, дед оттуда.
— А как ваше имя?
— Надя, — наивно отвечала девушка. Инспектор улыбнулся.
— А ваша фамилия? — обратился он к другой ученице.
— Шкот.
— Кто ваш отец?
— Отец мой умер давно. Меня воспитывает мой дед, адмирал Шкот.
Минаев повеселел. Эти простые, ясные ответы успокоили его, он почувствовал, что своим хладнокровием одержал победу над детской злобой. Поговорив еще с учителем, пообещав ему выписать новые аппараты, он просто и вежливо поклонился девочкам и ушел.
