— Заперлись, — прошептала няня, тронув дверь за ручку.
— Кто там? — послышался звонкий голосок брата Ипполита. — Городские ворота заперты, и без пароля никто не пропускается. Пароль?
— Ишь ты! Воин… — улыбнулась няня, — ну-ка, Надечка, потяните козу за голову.
— Мэ-э-э-кэ-кэ! — отчетливо, громко раздалось по пустому коридору.
— Кто это? Что это? А! — слышались восклицания Поли, метавшегося за дверями; в щель под дверью раздалось фырканье и ворчание: очевидно, этот пост защищала с ним Лыска.
— Мэ-э-э-кэ-кэ, — заливалась коза.
Дверь быстро открылась, в ней показался Ипполит, подпоясанный поверх своей серенькой курточки каким-то красным шарфом. На голове его был игрушечный кивер Павловского полка, в руках ружье. Лыска, ощетинившись, с открытой пастью, бросилась на козу, но тотчас же, как только я двинула игрушку вперед и та, передвигая ножками, покатилась, отскочила за хозяина и залилась трусливым лаем, совершенно не понимая, какого рода зверь перед нею.
— Нянечка, подержи ружье и каску! — И, сдав военные доспехи, Ипполит уселся самым миролюбивым образом около козы и точно так же, как и я, в первую минуту с восторгом стал осматривать ее нос, рожки, глаза, бубенчики и заставлять блеять.
В это время за противоположной дверью раздались дикие крики, команды Андрея, выстрелы бумажных пистонов, и в канцелярию вдруг ворвался Федор в халате и ермолке, изображавший турка, Евгеша в кадетском мундирчике, с саблей, в кавалергардской каске; их преследовали Викторушка, Саша и Андрей. При виде Ипполита, сидящего на полу, и нашей группы, Андрей разразился страшными криками.
— Измена! Городские ворота отперты, женщины впущены… расстрелять!!!.. Рас-стре… — он вдруг запнулся, увидев козу.
Тут же, в коридоре, у дверей, все шесть мальчиков разглядывали и тянули друг у друга невиданную игрушку. К моей радости и гордости, больше всех ею восхищался Андрей, и вдруг он обратился ко мне:
— Знаешь что, девочка, я мог бы забрать тебя с нянькой в плен, а козу твою отобрать как военную добычу… да ты не реви, я ведь ее от тебя не отнимаю, а вот — хочешь играть с нами?.. Ага, смеешься? То-то! Нянечка, ступай к себе. Надечка останется с нами… и с козой.
— Нет, батюшка Андрей Александрович, уж этого я никак не могу: изобидите вы Надечку и козочку поломаете.
— Вот выдумала! Надюшка, разве я обижал тебя когда?
И я, забыв все шишки, толчки и обиды, с просиявшим лицом, дрожа при мысли, что няня не оставит меня в таком веселом обществе, бормотала, заикаясь: «Нет, нянечка, нет, милая, оставь; Андрюша никогда не обижает!»
