Это отец уже не сердился, не выговаривал, а просто размышлял вслух, для Феди, и заботами делился, и объяснял как им вдвоем так поступить, чтобы и семья не страдала, не сидела потом голодом, и чтоб человеку помочь, раз уж так вышло, что от их, от Тулановых, воли человек зависит.
Федя понимал: нельзя в их суровой парме-тайге жить бездумно. Всякий день в году несет свой груз забот, житейских и сезонных, сегодня не сделаешь- потом горючими слезами заплачешь, да. Есть заботы, которые можно наверстать. Есть и такие, которые минуты не ждут. Сенокос, к примеру. Не накоси вдосталь сена скотине - чем станешь кормить? А скотина голодная - и сам зубы на полку положишь…
- Батя, а если… это самое… Если прямо с устья Черью меня отпустить? Пока луг расчищаем, пусть Илья с нами живет, да и поможет, руки-то есть, рабочий он человек. А как расчистим, так мы с ним вверх и пойдём, пока вода позволит. Если до конца не сможем подняться, оставлю лодку у верхней избушки, а оттуда напрямую выйдем на Переволок. С Переволока до Кыръядина опять же на своей лодке спустимся. А оттуда уж он сам на Чердынь выйдет, не маленький. Туда-обратно дня за четыре обернусь. А если у бабушки не задержусь, то и за три успею. А?- Федя с надеждой смотрел на отца. Он все продумал заранее, но нельзя было сразу, пока отец не остыл, выходить со своим предложением. Сгоряча отец мог и отвергнуть, а потом самолюбие не позволило бы ему согласиться.
Очень Феде хотелось, чтобы отец кивнул: все вроде толково придумано, только одобрить. А уж он постарается, не задержит. Дел-то по дому до зимы ого сколько.
- Как же… Двести тридцать верст он в три дня проскочит… По Ижме да Ухте так неделю гулял. Я-то, дурак, отпустил,- ворчал отец и на сына, и на себя самого.
- Там кое-где можно срезать, прямиком через леса не столь много выйдет,- заметил Федя.
- Да уж придется так и сделать,- сказал отец после долгого раздумья.- Не оставлять же его здесь. И потом, слышал я стороной, есть и в наших краях такие - по-ли-тики. Говорят, неплохие люди. Может, и твой - хороший, бог ему судья. Теперь уж куда денешься, придется до конца помочь.
С сердца у Феди будто тяжелый камень свалился. Отец на ветер слов не бросал и даже перед родными своими, самыми близкими, слова своего не нарушал.
- Ты знаешь, батя, он хороший, Илья. Нисколько не задается и нисколько не важничает. Хоть с машинами работает.
- Ладно, хвали давай, хвали. Немало ты с ним зверя тропил, не одного медведя взял… Как же! У нас тут не больно-то позадаешься, если не знаешь даже, в какую сторону ноги направить, чтобы из лесу выйти… Тут, брат, все сговорчивые, особенно без проводников.
