— Эй, бродяги, — весело крикнул пришедший, и вокруг огня обрисовалось еще четыре тени. — Сколько вы готовы заплатить мне за свою жизнь?
— Подойди поближе — узнаешь, — глухо отозвался Виштаспа, но Заратустра мягко положил ему руку на плечо.
— Зачем ты обижаешь этих добрых людей, мой друг? — обратился он к своему ученику. — Ведь они пришли сюда не для того, чтобы быть убитыми тобой.
И, спокойно посмотрев на разбойника, добавил:
— Хорошо, я дам тебе ровно столько, сколько стоит моя жизнь, и ты оставишь нас в покое. Согласен?
— Идет, — усмехнулся грабитель, и тени у костра одобрительно загудели. — Только смотри не продешеви, чтобы не было хуже.
— Отчего же? — Заратустра уселся поудобнее, поджав под себя ноги. — Я отдам тебе все, как и обещал. Вот только вспомню, сколько заработала моя мать, когда давала мне жизнь. Думаю, и тебе этой цены будет достаточно.
В воздухе повисло недоуменное молчание, и видя, как округлились глаза разбойника. Виштаспа неожиданно широко улыбнулся. Спокойные слова Учителя охладили сердца, ожидавшие драки, и, убрав свой меч в ножны, главарь разбойников также легко рассмеялся.
— Я пришел получить хороший кусок, а получил хороший ответ. Что ж, тоже немало, — добродушно улыбнулся он Учителю и присел к костру.
— Что ты возишься с ними? — раздался недовольный голос из темноты. — Убьем их и сами возьмем все, что у них есть.
Главарь кинул в темноту жесткий взгляд и сухо отрезал:
— Кое-кого и все богатства этих земель не сделают умнее. Уйди и не мешай мне говорить с мудрым человеком.
Несколько теней, бормоча проклятия, стали удаляться от костра, остальные же придвинулись и сели поодаль от своего предводителя.
— Кто ты? — обратился разбойник к Заратустре. — Слова твои метки, как стрелы лучника, и слуга у тебя достойный. Не из тех ли ты, кто учит народ в городских храмах? Мне доводилось как-то слышать их речи и иногда в них были зерна Мудрости, хотя и редко.
— Нет, не из тех, — покачал головой Заратустра. — Их мудрость питается словами, моя же разлита вокруг в звездах и травах. Разве она моя? Ведь эта Мудрость живет своей жизнью, а я всего лишь задаю ей вопросы. Да и храм мой стоит на четырех ветрах, как степная былинка. И ученик мой, которого ты принял за слугу, ни разу не слышал от меня поучений. Чем же я похож на учащего в храмах?
— Ну и хорошо, что ты не из тех, — кивнул головой разбойник и, отстегнув от пояса флягу с вином, глотнул сам и протянул Заратустре. — Приятно встретить людей, которые не дрожат за свою шкуру и чья мудрость не назначает себе цену. Выпей моего вина, если, конечно, ты не брезгуешь пить из одной чаши с грешником.
