Если же ты хочешь знать мой ответ, то я скажу его тебе. Твоя душа, Виштаспа, это не только ты. Все, что ты сумел полюбить в этом мире — тоже живет в твоей душе! И душа человека всегда живет там, где живет ее любовь. Научись любить, Виштаспа, и ты будешь жить вечно.
Виштаспа слушал, в задумчивости жуя губами.
— Когда ты говоришь, Учитель, в сердце моем пробуждается надежда и радость. Пока ты говоришь, я вижу свет и забываю о горе. В такие минуты я совсем забываю о нем. А скажи мне, ты сам когда-нибудь испытывал настоящее горе? Или ты родился со своим чудесным знанием?
— Я скажу тебе, если и ты скажешь мне, что такое горе, — откликнулся Заратустра.
— Хорошо, Учитель, я расскажу, раз ты просишь, — Виштаспа задумался, отчего лоб у него пошел морщинами, и, слегка помедлив, стал перечислять:
— Во-первых: горе — это боль. Хуже всего, когда болит душа, и ты не знаешь, как это можно вынести. Во-вторых: ты видишь, что все твои попытки изменить что-то к лучшему тщетны и бессмысленны. Тогда у тебя опускаются руки, и сердцу хочется плакать и выть. В мозгу бьется одна и та же мысль: "Зачем? Почему?", и тогда начинает казаться, что это навсегда и мучения твои вечные. И нет ни одного человека, который мог бы тебе помочь, — Виштаспа остановился и, помедлив, добавил:
— Вот, пожалуй, этого достаточно.
— Тогда я тоже знаю, что такое горе, — искренне обрадовался Заратустра. — Однажды, как и ты, я испытывал нестерпимую боль. Я не знал, что мне делать и куда деваться. Все мои попытки вырваться из этой боли были тщетны, а тот человек, которого я любил и верил ему, почему-то тоже не спешил мне помочь. Больше того — он смеялся и продолжал меня мучить! Разве это не горе по-твоему, Виштаспа?
— Конечно же, горе, Учитель! Но как это было?
— Очень просто, — рассмеялся Заратустра. — Просто тогда я обмочил пеленки, и мать моя их мне меняла на чистые.
В канун праздника поедания даров Заратустра и юный Виштаспа ушли высоко в горы, где среди диких утесов и голых скал Учитель любил предаваться размышлениям. Он называл это место родиной рек, и часто повторял:
— Даже самая могучая река питается водами малых ручьев. Так и Великая Мудрость: она начинается простыми мыслями и набирает силу, повинуясь голосу Любви и Единства.
Виштаспа смотрел на говорливый ручей, разрезающий долину надвое, и ему казалось, что он видит, как воды этого ручья весело сливаются с водами могучей реки, текущей в страну с названием «Врата Бога». В другую сторону лежали пустынные степи кочевников и диких туров.
