Попытка открыть окно не удалась, я взбежала обратно по разбитым ступенькам и остановилась на лужайке.
— Эй! — позвала я. — Джеймсон? Александр?
Но ответом на мои слова был лишь лай соседской собаки.
Я уставилась на одно-единственное окно мансарды. Безлиственное дерево росло так близко к особняку, что его ветви почти дотягивались до окна. Дуб был не иначе как вековой, со стволом невероятной толщины и корнями, впившимися в землю, как паучьи лапы. Я наловчилась взбираться на ворота особняка или на яблони, которые росли на заднем дворе у Беки, но здесь было другое. Взбираться на такой дуб — все равно что подниматься в темноте на Эверест.
Хотя армейские ботинки и мини-платье не слишком располагали к подобным упражнениям, я оперлась каблуком о самую нижнюю ветку, подтянулась и начала постепенно взбираться, замедляясь только для того, чтобы перевести дух или схватиться за ветки, которые прятались здесь по ночам от лунного света. Наконец, усталая, но исполненная решимости, я влезла на толстый сук, торчавший под самым окном мансарды.
Темная штора скрывала большую часть комнаты, но мне удалось заглянуть внутрь. Я различила пустую коробку и деревянный стул, а потом увидела нечто поразительное. Это был мой портрет, тот самый, на котором Александр изобразил меня в костюме для Снежного бала, с тыковкой-корзинкой через руку, широкой улыбкой и накладными вампирскими зубами.
— Александр! — позвала я, попыталась постучать в окно, но не смогла дотянуться. — Александр! — позвала я снова.
Собака на ближнем участке залаяла громче.
— Александр! Джеймсон! — закричала я что было сил.
Тут отворилась задняя дверь ближайшего дома, и на площадку вышел хозяин, здоровенный детина.
— Эй, мелюзга! А ну по домам!
— Что там такое, Хэл? — спросила маленькая женщина, вышедшая из дома следом за ним.
— Я говорил тебе, что в соседний дом лазят ребятишки, — ворчливо ответил он. — Я сейчас вызову полицию! — заорал здоровяк и достал из заднего кармана сотовый телефон.
Я поспешно спустилась с дерева. Угодить в борцовский захват, а тем более в наручники мне вовсе не улыбалось, не говоря уж о том, что я не хотела привлекать внимание служителей закона к Александру и Джеймсону. Вдруг их арестуют или вынудят искать другой дом? Тогда может статься, что им придется уехать в Румынию.
Я добралась до удобной ветки, краешком глаза увидела, как шелохнулась темная занавеска в окне мансарды, и быстро отклонилась назад, чтобы рассмотреть получше. Но занавеска больше не шевелилась.
