— И наследство, и мафия, — пообещал Стив, — в четверг ты этот материал получишь.
Стив в свою очередь поинтересовался, захватил ли Честер какое-нибудь оружие.
Честер развеселился, хлопнул Стива по плечу и выложил на стол два автоматических пистолета, пружинный нож и кастет.
Возвратившийся в этот момент Цезарь удивленно оглядел арсенал на столе и попросил один из пистолетов "во временное пользование".
Честер отдал ему пистолет вместе с кобурой, которую отстегнул из-под пиджака.
После этого Честер объявил, что приступает к исполнению своих обязанностей, и Стив оставил их с Цезарем в ожидании ленча, а сам отправился в город — в бюро нью-йоркского представителя "Калифорния таймс".
Однако связаться с Мэй из нью-йоркского представительства тоже не удалось. Корпункт в Москве не отвечал, а из гостиницы "Москва", где остановилась Мэй, сообщили, что госпожа Уилкинс вышла утром и еще не вернулась.
Стив глянул на часы. Два часа дня — значит, в Москве девять вечера. Мэй могла быть в театре или на каком-нибудь приеме.
Прощаясь с Антони Роадсом — нью-йоркским корреспондентом "Калифорния таймс", Стив объявил, что зайдет завтра или во вторник.
Роадс удивленно поднял брови:
— А деньги? Разве они тебе не нужны?
— Давай, что у тебя для меня.
Роадс протянул чек:
— Прислали сегодня авиапочтой.
Стив не глядя сунул чек в карман.
Уже у входа в метро в поисках мелочи Стив извлек из кармана чек, развернул его и раскрыл рот от удивления.
Четыре тысячи долларов! В два раза больше, чем этот скряга Крукс счел возможным выделить позавчера Цезарю. Ну и ну! Акции Стива в "Калифорния таймс" стремительно шли в гору.
Понедельник, вторник и среда прошли спокойно. Цезарь не покидал апартаментов в "Рузвельте". Он теперь ни на минуту не оставался один. В воскресенье вечером прибыли Бен и Фред — молодые, здоровые парни, под стать Честеру, и тотчас включились в игру. Все трое устроились в "Рузвельте" и по очереди дежурили у Цезаря. Стив помог Цезарю написать "тронную речь", которую Цезарь должен был произнести перед "белыми акулами" штаба "империи" Фигуранкайнов после оглашения завещания. Она была составлена в духе первого пункта их сингапурской программы, резка, лаконична, содержала угрозы в адрес "либералов", ответственных за гибель Фигуранкайна-старшего, сдержанные похвалы Феликсу Круксу и торжественное обещание укреплять священные традиции фирмы, заложенные ее основателем. В заключение Цезарь должен был сказать об ответственности каждого, кто хочет продолжать сотрудничество с ним, о строжайшей секретности всех начинаний, действий и планов, о недопустимости утечки информации, о категорическом запрете обращений в прессу через его голову и об отмене пресс-конференции, анонсированной Феликсом Круксом.
