— Иными словами, — резюмировал Цезарь, — нажать на тормоза, дать кое-кому под зад коленкой и повести поезд по новому пути.
— Построив предварительно новую насыпь и положив на нее шпалы и новые рельсы.
— Скажи, Стив, ты любишь читать научную фантастику?
— Нет, я ее ненавижу.
— А тебе не кажется, что все это научная фантастика?
— Что именно?
— Все четыре пункта твоей программы.
— Нашей программы.
— Пусть нашей, — скривился Фигуранкайн-младший, — от этого она не станет более реальной.
— Отвечаю — не кажется. Конечно, все это будет чертовски трудно. Трудно, опасно, мерзко, долго… Но история не знает, Цезарь, великих дел без великих препятствий. Даже и твой знаменитый тезка две тысячи лет назад…
— Оставь его в покое, — резко прервал Фигуранкайн. — Я по специальности историк, но ни древняя, ни новая история не знает примеров хоть сколько-нибудь подобных тому, что ты предлагаешь. И во всяком случае, чтобы замахнуться на подобное, одного желания недостаточно.
— Ты прав. Нужны еще смелость, граничащая с наглостью, и деньги. Много денег. Денег, в которых не очень заинтересован тот, кому они принадлежат. Денег, которые будут рождать не новые деньги, а кое-что другое…
— Что. например?
— Ну, например, родят еще не существующие лекарства от проказы, рака, преждевременной старости; например, помогут вырасти детям, которые сейчас тысячами умирают с голода, от болезней; например, помогут найти Атлантиду, Пацифиду, гробницу Александра Македонского, черт знает что еще; например, создадут такое горючее, которое не будет отравлять людей в городах; например, найдут средство отрезвить полоумных политиков и генералов и заставят их раз и навсегда забыть о войне Эх, да мало ли куда еще можно с пользой для людей израсходовать миллиарды твоего покойного папочки.
— Умопомрачительные перспективы… Если бы он мог предполагать что-либо подобное!
— Думаешь, не стал бы создавать свою империю?
— Нет. Задушил бы меня в младенческом возрасте.
— Значит, ты согласен?
— Не то чтобы согласен… Но мне это кажется занятным. И уж если действительно не остается иного выхода…
Вдалеке послышался грохот. Он нарастал и быстро приближался. Дрогнули стены, пол. Лампы начали меркнуть. С потолка посыпалась пыль, его деревянная обшивка угрожающе заскрипела.
Райя вскрикнула испуганно. Стив и Цезарь вскочили на ноги.
У Стива мелькнула мысль о землетрясении, но грохот был иным. Нарастая, он превратился в невыносимый лязг, от которого, казалось, лопнут барабанные перепонки, — словно лавина жести обрушивалась с небес на землю. Лампы не погасли совсем. Но они потускнели и часто мигали.
