Стив решительно поднялся и громко объявил:
— Ну, довольно. Пора кончать этот спектакль. Мистер Фигуранкайн, вылезайте из вашей прекрасной шкатулки и подсаживайтесь к нам. Ситуация выглядит иначе, чем вы, очевидно, предполагаете. Давайте, давайте… У нас не много времени.
Не обращая внимания на Райю, которая устремила на него взгляд, полный ужаса, Стив неторопливо встал, подошел к алькову и отдернул занавес. Цезарь Фигуранкайн-младший сидел теперь посреди своего ложа, — скрестив голые ноги, и выглядел несколько растерянным.
— Как вы догадались? — пробормотал он, запахивая халат.
— Это я потом объясню, — пообещал Стив. — Сейчас мы должны уточнить кое-что другое. Вам известно о гибели вашего отца?
— Да. Недавно узнал из газет…
— А о том, что разыскивают наследника?
— Нет… И ко мне это не относится. Он лишил меня наследства.
— Откуда вам это известно?
— Сам сообщил…
— Когда же вы с ним виделись?
Цезарь вопросительно взглянул на Райю:
— Когда?.. Последний раз около года назад. Да-да… Вскоре после того, как этот мерзавец Пэнки… — Он вдруг закусил губы и умолк, глянул исподлобья на Стива. — А почему, собственно, вы спрашиваете меня и я вам все это рассказываю? Я вас первый раз вижу. Кто вы, собственно, такой? Нам сказали, что вы хотите взять интервью…
— Вот и беру его, — усмехнулся Стив. — Значит, "этот мерзавец Пэнки…" Подождите-ка, я где-то слышал эту фамилию!.. Такой длинный худой старик с оттопыренными ушами, похожий на анемичного вампира?
— Гм, — хмыкнул Цезарь, видимо, склонный одобрить сравнение.
— Год назад, — продолжал Стив. — Но за год кое-что могло измениться и изменилось. Готов утверждать под присягой, что в завещании, которое хранится в Нью-Йорке, вы значитесь единственным наследником.
— А откуда вам это известно? — спросил Цезарь, опуская на пол длинные худые ноги.
— От некоего Феликса Крукса.
— Нет, я не верю вам, — медленно произнес Фигуранкайн-младший, почесывая одной ногой другую. — Это ловушка, Райя… Вокруг моего покойного отца крутилось слишком много разного сброда. Они, конечно, помогали ему делать деньги, но они же и не допустят, чтобы я мог воспользоваться этими деньгами. Слишком хорошо знают мое отношение к тому, чем они занимаются… Конечно, я сам виноват, но… Между прочим, неизвестный благодетель, если вы действительно журналист, а не подонок из их своры, вот где вас ждут истинные сокровищницы сенсаций… Попробуйте расковырять весь этот гнойник… Если, конечно, не боитесь. Я даже мог бы чуть-чуть помочь вам, когда мы с ней, — он кивнул на Райю, — сами окажемся в более безопасном месте. Здесь нам, как вы, конечно, догадываетесь, больше нельзя оставаться. Боже, какая ирония судьбы! Мне же ничего не надо. Оставьте меня в покое, наедине с моей работой, с моими рукописями, с ней, наконец. Правда, Райя? Нам же ничего не надо… Никаких миллиардов… Тем более, что я их все равно не получу…
