Конан прислонился к стене. Где-то там, по ту сторону металлической двери, находится плененная Мьюрела… если она до сих пор жива. Но дверь ему не взломать, а если по-прежнему торчать в коридоре, то на голову может свалиться другой блок, и кто знает, может быть, в следующий раз он будет менее удачлив. Если он превратится в кровавую лепешку, девчонке это вряд ли поможет. Ясно одно: в этом направлении продолжать поиски бесмыслено. Лучше не лезть на рожон, а отыскать окольную лазейку, которая вывела бы его к цели.
Огорченно вздохнув, он заспешил в лестнице. Впереди забрезжил свет. Но только он поставил ногу на нижнюю ступеньку, как свет начал меркнуть и мраморная дверь с шумом захлопнулась. По коридору прокатилось гулкое эхо, затем все смолкло.
Что-то весьма похожее на страх охватило варвара: наглухо запертый в этом черном туннеле, отрезанный от мира, что он мог сделать? Стоя на ступеньках с мечом в руке, он пронзал свирепым взглядом тьму коридора, готовый, если потребуется, дать отпор любым силам - неважно, земные они или потусторонние. Но внизу, во мраке туннеля, все было спокойно: ни звука, ни движения. Быть может, люди по ту сторону двери - если это действительно люди - поверили, что его раздавил каменный блок, выпавший из потолка не без помощи какого-нибудь хитрого механизма?
Но почему тогда закрылась дверь в комнату прорицательницы? Отбросив бесплодные раздумья, Конан начал ощупью пробираться вверх по ступеням; по коже поползли мурашки, с каждый шагом он ожидал получить удар ножом в спину и все эти бесконечные минуты жаждал одного: утопить своей полустрах, полупредчувствие в яростном: беспощадном кровопролитии.
Поднявшись, Конан попробовал сдвинуть плиту - бесполезно. Оставалась последняя надежда - разрубить плиту. И тут, замахиваясь мечом, он левой рукой задел засов - похоже, когда дверь закрылась, тот сам вошел в паз. Киммериец вмиг отодвинул засов, и от первого же толчка дверь приоткрылась. Он вихрем ворвался в комнату; глаза - в узкие щелки, изо рта - звериное рычание: сама свирепость, кровожадность жажда мести. Но схватки с коварным врагом не получилось: комната была пуста.
Кинжал, оставленный им в щели между плитами, пропал. Пьедестал опустел - Елайя снова исчезла.
– Великий Кром! - пробормотал киммериец. - Неужто она и вправду живая?
Он вышел в тронный зал, потоптался там немного и вдруг, пронзенный внезапной мыслью, быстро прошел за троном и заглянул в альков. На гладком мраморе - там, где он бросил бесчувственное тело Гварунги, виднелись следы крови - и все! Сам чернокожий исчез таким же таинственным образом, как и Елайя.
