- А может, и прав Селиванов? Может, фокусничает кто-нибудь, на посмешище советскую милицию выставляет? Не обязательно международная мафия, по-моему, у нас и своя, доморощенная, хорошие корни пустила, потому что почва ныне благодатная для нее, - к удивлению майора Грушкавец был спокоен. Он думал о чем-то своем, глядя на исписанный лист бумаги - второй экземпляр того самого акта, который Андрейченко подсовывал Селиванову - и, сощурившись, что-то, казалось, вспоминал.
- Вот-вот, сначала об этой версии и шеф толковал, - радостно воскликнул Андрейченко. - Однако я проверил ее, она полностью отпадает. Понимаете, Илья Павлович, за хатой мы установили круглосуточное дежурство воробей незамеченным не проскочит... Там люди простые живут - им не до фокусов. Он - рабочий на стеклозаводе, жена - теперь в отпуске, тоже рабочая. Детей у них нет. Родственников за границей тоже нет. За рубеж они не выезжали. Не привлекались - анкеты чистенькие, не судились... Нет, не могут они этим заниматься. А чужим зачем туда лезть?..
- Ну, ладно... Коль говорить честно и до конца, тогда вот что... - С этими словами Грушкавец вытащил ящик стола и достал оттуда толстую папку. Развязал ее, раскрыл. В папке были вырезки из газет и журналов. Грушкавец начал перебирать их и говорил будто сам с собой: - Тут может быть такая, как вы говорите, версия... Только вы не пугайтесь. В свете нового мышления, которое нынче везде активно пропагандируется, вы должны быть готовы ко всему. Признаюсь по секрету, я этими вопросами еще в студенчестве занимался. Но в то время никому об этом не говорил, да и не мог сказать: засмеяли бы или выгнали бы из университета за инакомыслие... Что вы хотите - застойные времена, а о нашем поколении и вообще говорить нечего застойное... Короче говоря... Вы о лекциях Адажи слышали когда-нибудь? В восьмидесятые годы они по рукам у интеллигенции ходили. В Москве он читал эти лекции. Официально, разрешение имел.
- Нет, не слышал. Провинция, что с нее возьмешь... Тут другими делами народ интересуется. - Андрейченко уже почти не слушал Грушкавца профессиональным взглядом он просто впивался в газетные вырезки, предчувствуя, что там найдет что-то важное...
- Та-ак, - задумчиво говорил Грушкавец, - тяжеловато нам будет осваивать новое мышление. - Подумав, он подал майору одну из вырезок. - Для начала хотя бы это прочитайте.
Как бы там ни было, а газетная вырезка в какой-то мере официальная бумага, является чьим-то печатным органом. А к официальным бумагам и тем более органам у майора Андрейченко за годы службы выработалось уважение и доверие. Поэтому он осторожно взял в руки газетную страницу и стал читать. Вот что там было написано:
