Конечно же, есть. Это Грушкавец чувствовал нутром еще тогда, когда поступил в университет, и позже, когда урывками, как и многие студенты, пятое через десятое знакомился с Ведантой, конфуцианством, учением Фомы Аквинского, мудреца Платона, скептицизмом, ангостицизмом, теологизмом, - не мог, такая уж была суть Грушкавца, не мог он поверить и согласиться, что когда-нибудь бесследно исчезнет, словно в бездну обрушится...
И в то же время, нужно честно признаться, бывали дни, когда Грушкавец, забыв обо всем, даже о теории вечного существования, отчетливо представлял себе: умрет когда-нибудь, землею засыплют и - все, крышка, в землю превратится, и нигде от него и следа не останется...
Трудно и томительно жить человеку с такими мыслями! И вообще, давайте честно признаемся: может ли выжить человек с подобным настроением?..
Грушкавец полагал, что такое шаткое, ненадежное, раздвоенное мировоззрение только у него, и поэтому в глазах одних он мог быть заядлым материалистом, в глазах других - идеалистом.
Но в душе...
Да кто и когда спрашивал и спрашивает, что творится в нашей душе?.. Как здоровье - спрашивают, как дети, семья, как дела. А вот говорить о душе...
В последнее время Грушкавец стал чувствовать себя сказочным витязем на распутье дорог: сюда пойдешь - добра не видать, туда свернешь - голову сложишь...
Неожиданно резко зазвонил телефон, его полгода назад поставили в комнате Грушкавца. Вначале Грушкавец радовался, но потом понял, какие неприятности может принести телефон: каждый новый пронзительный звонок словно предупреждал Грушкавца о том, что вот-вот на его голову посыплются новые просьбы, приказы начальства, жалобы - все то, что ежедневно плотным кольцом давило на Илью Павловича. Покосившись на белую трубку, Илья Павлович подумал, кто бы это мог звонить в такое время? Может - главный редактор?
Оставив рукопись на кровати, Илья Павлович поднялся, подошел к аппарату. Поднял трубку и сказал:
- Грушкавец слушает.
- Товарищ Грушкавец, это майор милиции Андрейченко, - послышалось в трубке. - Вы меня помните?
- Помню, - Грушкавец ощутил жар в груди, сердце екнуло... Скосил глаза на рукопись: неужели успели настучать... Скажут, работник идеологического фронта, а чем занимается?..
О майоре Андрейченко Грушкавец когда-то написал очерк; как-то они разговорились о загадочных явлениях человеческой психики, правда, тогда больше говорил Грушкавец, а Андрейченко только слушал да кивал головой.
