– Им очень заинтересовались. Приходите завтра ровно в девять. Пропуск на ваше имя выписан…
Трубка со звоном упала на блестящий рычаг телефона, а через минуту маленький Мишка притворно вырывался из объятий танцующего отца и вопил на всю квартиру:
– Да пусти ты, папка! Пусти, говорят! У меня самолёты улетают в семь утра…
Наблюдавшая эту сцену худенькая блондинка в сером домашнем платье – жена Бесфамильного – улыбалась, не зная, что этот телефонный звонок принесет ей с Мишкой немало новых волнений и тревог…
К 1938 году Великий северный морской путь был освоен советскими мореплавателями. Архангельский порт принимал и отправлял множество судов, следовавших Большой морской дорогой. Наступил период кипучей деятельности советских учёных. В течение коротких навигационных месяцев из Архангельска отправлялись на север десятки научных экспедиций. Прошло то время, когда проводы или встреча экспедиции были целым событием! Теперь подобные события примелькались, стали обычным, будничным делом. И тем не менее 18 июля провожать экспедицию академика Беляйкина и лётчика Бесфамильного собралось почти всё население города.
Начальником экспедиции на северный полюс был назначен академик Юрий Давидович Беляйкин, – тот самый Беляйкин, краткое сообщение о последних работах которого в своё время так глубоко взволновало Бесфамильного. Юрий Давидович был, пожалуй, самым молодым среди крупных научных работников Арктического института. Рано начав исследовательскую работу в Арктике, он скоро завоевал мировое признание своей теорией ледовых дрейфов. Ко времени своей последней экспедиции Беляйкин с гордостью носил не только почётное звание академика Советской страны, но и звание доктора наук ряда крупнейших стран Европы и Америки.
В этом серьёзном учёном не было и тени "профессорской" сухости и кичливости своим положением. Среднего роста, подвижной и ловкий, с неизменным пенсне на носу, в компании он всегда был увлекательным рассказчиком, а иногда был не прочь даже спеть шутливую песенку под собственный аккомпанемент. Но, когда этого требовало дело, он умел быть жёстким и требовательным начальником.
В 1938 году Арктический институт поручил Беляйкину проверить на практике свою теорию ледовых дрейфов. Подоспевший проект Бесфамильного оказался очень кстати. В нём была блестяще разработана вся практическая сторона предстоящей экспедиции – как раз то, над чем уже не один месяц бился академик. Словом, проект Бесфамильного удачно дополнял проект Беляйкина и стал той благодатной почвой, на которой выросла тесная дружба этих двух незаурядных людей.
