- Пять лет на войне, а такого боя не припомню. Это был не бой, а ад. Орудийная стрельба стояла всю ночь такая, что в Ораниенбауме стекла в домах полопались. Матросы, как озверелые. Не могу понять, откуда у них злоба такая?
Троцкий улыбнулся, пожал плечами.
- Каждый дом приходилось брать приступом,- прохаживаясь со сгорбленным фельетонис-том в кремлевском зале, рассказывал Тухачевский,- задерживает такой домишка целую роту курсантов полчаса, наконец, его возьмут,- и что ж вы думаете: около пулемета плавают в крови два-три матроса, уже умирают, а все еще тянутся к револьверу и хрипят: "Мало я вас сволочей перестрелял..."
- Мда... не просто это. Но, увы, это уже история,- поблескивает стеклами пенсне предреввоенсовета и снова острит. Троцкий бесконечно остроумен.
Но для праздных разговоров у Тухачевского с Троцким мало времени. Строится новое российское государство, правда, неизвестно, какого еще стиля будет фасад, зато фундамент закладывается по-хозяйски, на совесть. Только вот в Тамбовской губернии продолжает бушевать мужицкая вольница. Вся губерния горит восстаньем против Кремля.
И Михаил Николаевич Тухачевсгий принял новое назначение главнокомандующий против восставших в Поволжье мужиков. Облечен правом судить и миловать именно тех крестьян, где по именьям знакомых помещиков гостил, бывало, Тухачевский ребенком. Тухачевский выехал на Волгу. "Барин демон - барин вывернется".
Кронштадтское восстанье бушевало на фоне общего всероссийского мятежа русских мужиков. В январе - феврале 1921 года мужик жестоко топором "регульнул" систему кремлевского военного коммунизма. Загорелись бунты - в Сибири. Ишимское восстанье; по Украине на тачанках понеслись повстанцы-атаманы; Северный Кавказ восстал во главе с комбригом Ершовым; но самыми угрожающими мужицкими громами разразилось Поволжье, бушевавшее семь месяцев во главе с легендарным атаманом-мстителем Герасимом Павловичем Антоновым.
Жестоко прокорректировали русские мужики кремлевского Маркса. В Тамбовской губернии стеклась к Антонову стотысячная армия, ее нечем вооружить, но все ж десять тысяч кавалерии и пехоты у Антонова вооружено и с ними низкорослый человек с карими смышлеными глазами создал тамбовскую "государственную пустоту" разино-пугачевской вольницы, пойдя против "камунии".
Ненависть мужика к кремлевской государственной машине была огненна. Тамбовский губпродкомиссар Гольдин, рассылая отбирать хлеб коммунистические отряды, напутствовал их: "Не жалеть никого, даже мать родную!" Заградители не жалели "родную мать", вырывая мужицкий хлеб вооруженными налетами, расстрелом, поджогами сел.
