— Да! — выпаливаю я, стремясь показать, как высоко ценю свою команду. — То есть, нет, никто ничего не делал! Я помню ваши указания. — Ничего я не помню. Просто волосы занимали мои мысли в последнюю очередь. С тех пор, как вернулась домой, я их просто заплетала в косу — вот и всё.
Мои заверения, похоже, успокаивают их, все кидаются ко мне с поцелуями, потом усаживают меня на стул в моей комнате и, как обычно, принимаются безостановочно болтать о всяком-разном. Никого не волнует, слушаю ли я. Они работают — Вения приводит в порядок мои брови, Октавия наращивает мне фальшивые ногти, а Флавий втирает гель в волосы — и заодно посвящают меня в радости и огорчения столицы: да какие это были потрясные Игры, да какая теперь скучища смертная, да как все ждут — не дождутся, когда мы с Питом прибудем в Капитолий в конце Тура Победы. А потом, вскоре после завершения торжеств, Капитолий начнёт основательную подготовку к Юбилейным играм.
— Ну разве это не замечательно?
— Ты такая счастливица!
— Подумать только: ты всего год как победитель, а будешь наставником на Триумфальных играх!
Они щебечут, перебивая друг друга, и их восторги сливаются в моих ушах в сплошной гул.
— А, ну да, — говорю я бесстрастно. На больший энтузиазм меня не хватает.
И в нормальные-то годы быть наставником трибутов — сплошной кошмар. Проходя мимо школы, я не могу теперь не думать о тех детях, которых буду натаскивать. Но это ещё не самое страшное. Этот год — год Семьдесят Пятых Голодных игр, а это значит, что настал черёд Юбилейных Триумфальных игр, проводящихся раз в четверть столетия. Каждые двадцать пять лет отмечается юбилей кровавого подавления восстания дистриктов. Сверхпышные торжества увенчиваются Играми, условия и правила которых отступают от обычных — для пущего развлечения публики и к несчастью для трибутов. Мне, естественно, ещё не доводилось быть свидетелем таких Игр. Но в школе нам рассказывали, что, например, для Вторых Юбилейных Триумфальных игр Капитолий затребовал двойное количество трибутов от каждого дистрикта. Учитель не стал вдаваться в особые подробности — непонятно почему, ведь именно в том году гордость Двенадцатого дистрикта Хеймитч Эбернати получил венок победителя.
— А Хеймитчу неплохо бы приготовиться к тому, что вокруг него поднимется ужасная шумиха! — восторженно визжит Октавия.
Хеймитч сам никогда не рассказывал мне о том, что ему довелось пережить на арене, а спросить я не осмеливалась. Может, эти Игры когда и показывали по телевидению в повторе, и если я их смотрела, то была, наверно, так мала, что ничего не помню. Но в этом году Капитолий уж постарается освежить Хеймитчу память. В общем, даже хорошо, что теперь Пит и я будем наставниками на этих Играх, потому что, ясное дело, Хеймитч будет ни на что не годен.
