– А мне это не нужно. Мне бы денег раздобыть. Бог даст, крепким хозяйством обзаведусь. Я и без свободы проживу.
– Дурень… Мелкая душа!…
Шмая, насвистывая, начал намыливать рыжую бороду Хацкеля.
– В чем дело, Шмая, таким я тебе не нравлюсь?
– Да, стыдно! Идем мы, Хацкель, туда, где уже установилась советская власть. А к народной власти надо прийти по-праздничному. Понимаешь?
День прошел. К вечеру морозец затянул ледком лужи, похолодало. Ещё солнце не село, а Хацкель и Шмая уже лежали на полу, накрывшись старыми сенниками, и сладко спали.
Глубокой ночью Хацкель проснулся и стал будить товарища:
– Шмая, спишь?
– Сплю. А что такое?
– Ох, и сон я видел.
– Какой сон?
– Ох, не спрашивай! Она, она приснилась, та, что у тебя на карточке! Ну и краля! Откуда ты такую взял?
– Спи, спи, вот ещё пристал. Говорил же я тебе, что в глаза ее не видал. Это товарища моего жена, Корсунского. В одной роте с ним служили, из одного котелка хлебали, понимаешь?
– Понимаю, конечно, – неопределенно проговорил Хацкель.
– Шмая молчал.
– Шмая, а ты обещал рассказать, откуда у тебя эта карточка.
Шмая закурил и заговорил, с трудом подбирая слова:
– Друга у меня на фронте убили, такой души человека я ещё не встречал, да и вряд ли встречу. Звали его Иосиф Корсунский. Перед смертью он сказал мне, что в Таврии, возле Ингульца, живет его жена Рейзл с двумя ребятишками, Батрачит у кулаков. И ещё Иосиф успел попросить, чтобы я разыскал Рейзл. Умер Иосиф на моих руках. С тех пор и ходит со мной по свету фотография вдовы друга и несколько стертых листочков из ее писем. А адреса я ее не знаю…
Шмая поднялся. Он молчал. Воспоминание о друге и незнакомой женщине взволновало его.
Поев, Шмая надел старую, дырявую шинель, надвинул на самые уши солдатскую шапку, взял на плечи ранец и посмотрел на товарища.
– Что-то ты больно долго собираешься, словно богатей на тот свет. Давай скорее! – сказал кровельщик.
– Не торопись! Никуда мы не опоздаем! Никто нас не ждет, – ответил Хацкель, натягивая овчинный тулуп. – В далекий путь отправляемся, а ты и подумать не даешь…
– А что тут раздумывать? Уж я столько времени думал… Мир перед нами открыт…
– Плевать ему на нас…
– Ты так про мир не говори, Хацкель!
– Чего стоит мир, если извозчик должен ходить пешком, а кровельщику негде крышу починить?
– Нам надо идти к советской власти. Судя по тому, что я о ней слышал, мы ей сродни. Ну, братец, шагай!
Они двинулись по подмерзшей земле. Под ногами хрустели льдышки. И хоть дорогу перебежала перепуганная бездомная кошка, и Хацкель покачал головой в знак того, что это нехорошая примета и лучше бы отложить путешествие, разбойник Шмая весело воскликнул:
