– От меня, пожалуй, большого проку не будет! – сказал Хацкель. – Иди один… А что тебе мучиться со мной?
– Ты что болтаешь? Бросить товарища в беде? – Шмая был вне себя. – Ты меня не знаешь, Хацкель!
– В таком случае, Шмая, выскочи и раздобудь хоть клок сена лошадке.
– Фу ты, пропасть! Чего ты привязался со своей клячей? Ты на себя лучше погляди, на кого ты похож. Краше в гроб кладут.
– Не хочешь – не надо! – сказал извозчик, слезая с постели. – Сам пойду…
– Тихо! Не шуми! Иду, иду! – крикнул Шмая, укладывая Хацкеля на кровать. – Помешался на своей лошаденке…
Потеплело. Извозчик поднялся на ноги, и Шмая был доволен, что ему не придется больше возиться с Хацкелевой клячей. А кляча тоже обрадовалась теплым дням. Увидев хозяина, она устроила ему достойную встречу: упала и стала тяжело дышать…
– Шмая! – крикнул извозчик.- Поди сюда, посмотри на моего кормильца.
Шмая вошел в сарай.
– Посмотри, что стало с лошадью! – со слезами в голосе проговорил извдзчик.
Они вдвоем вынесли ее на руках из сарая и подвесили на крепкой веревке меж двух акаций, чтобы она могла щипать кору со стволов.
Солнце уже немного пригревало, и было приятно посидеть на завалинке и подумать. Шмая достал из кармана кусок бумаги и немного пыли от растертых листьев, скрутил папироску и сказал:
– Возьми, Хацкель, закури.
– Смотрю я на тебя, Шмая, и не узнаю, – сказал Хацкель, разглядывая заросшую, взлохмаченную голову друга.
– Почему это ты меня не узнаешь?
– Зарос, как зверь, постарел… у тебя уже седые волосы.
– Седые волосы – это не признак старости, – возразил Шмая. – Седые волосы – это как пена, которая остается на море после бури.
– Ты и исхудал здорово! Кости выпирают.
– Это ничего! – махнул рукой Шмая.- Наш кашевар из третьей роты, Степа Варивода, говорил, бывало: «Вы мне кости давайте, а борщ я как-нибудь и сам сварю…»
– Ничего! Вот коняка малость поправится, тогда и нам полегче станет.
– Вот я и жду, чтобы она поскорее ноги протянула.
– Типун тебе на язык! Тебе все смешки!
Шмая вошел в дом, вынес битком набитый солдатский ранец, с которым теперь не расставался, и принялся искать свою бритву. Он вытащил пару рубах, щетку, потертую книжечку и пожелтевший конверт – в нем была фотография женщины. Лицо Шмаи осветилось улыбкой, но тут же затуманилось.
Хацкель взял карточку из его рук и увидел молодую женщину с большими улыбающимися глазами. Извозчик хитро посмотрел на Шмаю:
– Это что за бабенка? Из твоих солдатских походов? Ай-яй-яй! Солдатская любовь?
