На лагерь, на бараки, на «зону» был похож и «Приют «Варвара» по вечерам. Только вместо нар продавленные койки.
Вечная «зона» социализма. В которой жили приговоренные к единому действию, к единым поступкам, к одному образу жизни.
К коммуне.
Эта идея, как оказалось, не могла реализоваться в течении аж семидесяти лет, считай, за целую жизнь пани Барбары и полжизни товарища Людмилы.
Тяжело, ох, как непросто жить в эпоху перемен, во времена, когда одна идея сменилась на другую.
Как в настоящей коммуне, в «Приюте «Варвара» само собой начинал существовать свой малый коллектив. Так в купе поезда возникает временное единство между незнакомыми друг с другом пассажирами.
И часто, когда все легли, когда погасили свет, а возбуждение дня еще не прошло, не спиться, начинали делился своими победами и поражениями на арене стадиона, кто-то рассказывал свою историю, как он завербовался в армию челноков.
Перед глазами Людмилы на экране полутьмы проплывали картины человеческих драм. Почище любого кино.
В то же время для Людмилы это были настоящие «университеты» малого бизнеса.
Ведь на первых порах во время перестройки разрешили торговлю, где хочешь. И чем хочешь. И никто не спрашивал налогов.
Слушая ночные откровения соотечественников, Людмила постоянно анализировала, сравнивала, делала выводы. Думала, где и какой можно достать дефицит, где его можно подороже продать, а где купить подешевле…
И все-таки гнетущее впечатление, горький осадок в ее душе постоянно оставался.
Как же случилось так?
Хозяйка трехкомнатной квартиры, кандидат наук, ведущий инженер, программист и оказалась в этой клоаке.
Ведь она еще совсем молодая женщина, конечно, не молочно-восковой спелости, но ягодка опять.
И мужики на Людмилу оглядываются на улице…
…Он долго стоял неподалеку, а потом все-таки подошел к Людмиле и не столько глядел на ее нехитрый товар, сколько на нее.
С усами, что Людмиле всегда нравилось. Вот жаль, что у Мити, мужа ее прежнего, усы не росли.
А у этого пышные, так и представляешь, как от них будоражаще щекотно при поцелуе.
И улыбка хорошая.
Говорит, пшекая по-польски, но с уважением в голосе.
– А как пани зовут?
– Людмила.
– Иезус, Людмила! Я так и подумал, – сказал поляк.
Сказал так, словно нашел клад или что так давно искал.
Вернее, ту.
Свою судьбу.
И у Людмилы сердце екнуло, но виду она не подала.
– А как кличут пана?
– Збышек.
Похоже на Гришу, сразу подумала Людмила.
Збышек не только купил что-то у Людмилы, он ей заказал привезти в следующий раз прибор ночного видения для охоты. Оказывается, в СССР они продавались в обычных промтоварных магазинах. А Збышек не только увлекался охотой, он возглавлял союз местных охотников и сказал, что гарантирует, что купит сразу штук пять таких приборов.
