Когда изумленный "корсиканец" повернулся. Бонд был уже рядом. Он выбросил вперед правую ногу, целя в пах.
С быстротой молнии "корсиканец" прижался к стене, и, когда нога Бонда скользнула у него по бедру, быстро и даже ласково перехватил ее, сжал ступню и резко вывернул.
Бонд полностью потерял равновесие, вторая его нога оторвалась от пола, он перевернулся в воздухе и, ударившись о стену, упал поперек коридора.
Минуту он лежал неподвижно. Худой поднял его за воротник и прислонил к стене. В руке он держал пистолет и смотрел Бонду в глаза. Это был взгляд инквизитора. Не спеша худой размахнулся и со страшной силой ударил Бонда стволом пистолета в пах. Бонд застонал и рухнул на колени.
- В следующий раз займусь твоими зубами, - сказал худой на плохом французском. Хлопнула дверь. Веспер и "корсиканец" исчезли. Бонд с трудом повернул голову вправо." Намбер стоял в начале коридора. Он вновь поднял свой скрюченный палец и впервые заговорил:
- Пойдемте, мой друг. Мы теряем время.
Он говорил по-английски без акцента. У него был низкий тихий голос. Говорил он медленно и совершенно спокойно. Так врач приглашает в кабинет из комнаты ожидания очень нервного пациента, только что довольно резко выговорившего санитарке.
И вновь Бонд почувствовал себя слабым и беспомощным. Только мастер дзюдо мог обработать его так, как "корсиканец" - без лишних движений и усилий. Хладнокровие, с каким худой вернул ему его удар, столь же неторопливо, как его коллега, было почти красиво.
Бонд покорно пошел по коридору. Результат его неудачной попытки оказать сопротивление свелся к нескольким новым кровоподтекам.
Проходя в комнату мимо худого, он чувствовал себя целиком и полностью во власти противника.
"МОЙ МАЛЬЧИК"
XVII
Комната была просторная и голая, меблированная. Убого и дешево. Трудно было сказать, гостиная это или столовая, поскольку качающийся буфет со стоящим на нем зеркалом, многократно склеенной вазой и двумя крашеными деревянными подсвечниками, занимая большую часть стены напротив двери, соседствовал со стоящей у другой стены розовой выцветшей софой.
Под лепной розеткой в центре потолка не было стола; там лежал грязный квадратный ковер с геометрическим орнаментом.
У окна стояло нелепое, больше похожее на трон кресло резного темного дерева с красной бархатной обивкой. Перед ним - низкий столик с пустым графином и двумя стаканами, а рядом - маленькое кресло с круглым плетеным сиденьем.
Шелковые шторы наполовину закрывали окно, но пропускали лучи утреннего солнца, падавшие на ковер и яркие обои. Намбер указал на плетеное кресло.
