В чем же заключалась сила Сен-Жюста?
На фоне других людей, преданных революции, но подверженных обыкновенным человеческим слабостям - кто топил угрызения совести в вине, кто пытался любым способом делать карьеру, кто не мог устоять перед соблазном легкого обогащения, - на фоне чиновников, тратящих свои силы на ведомственные интриги, проконсулов, охваченных страхом перед недремлющим Трибуналом, генералов, боявшихся совершить ошибки, - Сен-Жюст казался сверхчеловеком. В свои двадцать семь лет он не ведал колебаний и сомнений. В политике он придерживался лозунга: "Кто не с нами, тот против нас". У него была одна любовь - революция. У него был один друг - верный патриот Леба. У него был один кумир, которого он боготворил, - Робеспьер.
Честность Сен-Жюста была вне подозрений. Он вел спартанский образ жизни и не знал, что такое страсть к женщине или родственная привязанность. Не испытывая никаких искушений молодости, лишенный всех так называемых житейских слабостей, отвечая только за самого себя, Сен-Жюст абсолютно не боялся смерти.
Обладая властью, которая позволила полностью раскрыть его способности вождя и политика, энергичный, молодой Сен-Жюст сейчас являлся самым сильным человеком, фактически лидером робеспьеровской партии.
10 мессидора, на крыльях победы при Флерюсе, он примчался в Париж спасать революцию.
* * *
Как обычно, у его кабинета - кабинета начальника Бюро общего надзора полиции, выстроилась очередь чиновников. У всех срочные доклады, но сначала без стука вошел Леба и плотно закрыл за собой дверь. Леба принес самую важную, конфиденциальную информацию сегодняшнего дня - так всегда требовал Сен-Жюст. Сен-Жюст слушал, что-то записывал на листке бумаги. Итак, это принять к сведению, это ждет, а вот это неотложно - в пять часов заехать в Революционный трибунал, а вечером на заседание Комитета общественного спасения.
До пяти Сен-Жюст успел ознакомиться со всеми докладами, поэтому в Трибунал приехал позже. Не беда, в Трибунале всегда запаздывают. И верно, в коридоре среди причитающих и плачущих людей он заметил стоящего обособленно невысокого человека в генеральской форме. Стоит - значит, его дело еще не рассматривалось. Сен-Жюст прошел по коридору, мгновенно притихшему, ощущая на себе просящие взгляды, лишь генерал, мрачно погруженный в свои мысли, не поднял головы. Сен-Жюст догадывался, о чем думал генерал. Вызов в Трибунал никому не предвещал ничего хорошего. Мелькнула мысль: подойти, сказать несколько успокоительных слов. Нет, нельзя, нарушение порядка. И потом, закон одинаков для всех граждан.
