А немцы наблюдают. В круглых блестящих глазах Вальтера острое любопытство. Он подался вперед, вытянул шею, теребит воротник свитера. Глюк спокойнее: присел на камень, опустил автомат на колени, курит, изредка покашливая в кулак.
Сидя на раскладном табурете, Абст постукивает пальцем по колену, будто отсчитывает секунды.
Сейчас это должно случиться. Но время бежит, и не происходит ничего необыкновенного. Люди жадно едят. Лейтенант, покончив с бисквитами, пьет кофе.
Вот Гаррита встал, направляется к нему, протягивает банку.
— Командир, — говорит он, — возьмите, пожалуйста. Чертовски вкусно!
Глюк делает непроизвольное движение — будто хочет вмешаться. Абст отвечает ему едва заметным жестом, и рыжий остается сидеть.
Пелла отказывается взять часть порции сержанта. Постояв, Гаррита возвращается на место.
— Глюк, перепишите людей, — приказывает Абст.
— Да, шеф. — Рыжий достает блокнот, поочередно опрашивает итальянцев и вносит в блокнот их имена и воинские звания.
Так проходит еще около четверти часа.
И вот с четырьмя пленными что-то произошло. Еще недавно во время еды они поминутно наклонялись друг к другу, переговаривались, даже пересмеивались — экспансивность не оставляет южан ни при каких обстоятельствах. Теперь же они будто дремлют с открытыми глазами.
Перемена, происшедшая с солдатами, не укрылась от их командира. Поначалу он только недоумевает. Но проходит время, и лейтенант уже в тревоге.
— Гаррита, — зовет он, — подойдите ко мне, сержант Гаррита!
Тот медленно оборачивается. По лицу его прошла тень — усилие мысли. Однако через секунду оно вновь неподвижно. Сержант вздыхает и принимает прежнюю позу.
— Гаррита! — зовет командир. Не получив ответа, подсаживается к сержанту. — Что с вами? — спрашивает он. — Заболели?
Гаррита молчит. Он как камень. Только серьга чуть подрагивает в ухе. Пелла хватает его за грудь, трясет.
— Гаррита, — кричит он, — сержант Гаррита!
Абст, наблюдающий за происходящим, ловит на себе растерянный взгляд лейтенанта, равнодушно отворачивается. Вот он зевнул, мельком взглянул на часы.
— Что же вы стоите, Глюк? — недовольно говорит Абст. — Ну-ка, снимите браслеты с этих несчастных. Представляю, как они намучились… Боже, да бросьте к чертям свой автомат!
Рыжебородый широко ухмыляется, откладывает автомат, подходит к одному из пленников, бесцеремонно берет его за руки. Поворот ключа в замке наручников, и кисти итальянца свободны. Но человек будто и не заметил этого — поднес руки к глазам, оглядел их и вновь опустил.
