Она взглянула на него изумленно и с любопытством.
- Танцевать-то я очень люблю. Но где же? Здесь, ночью, в темноте?
- Как вам уже известно, мы сейчас придем в Гертельфинген, а там в трактире "Лев" всегда есть музыка. Мы можем туда зайти, станцуем один-единственный танец и сразу домой, будет о чем вспомнить.
Бербели в раздумье остановилась.
- Как бы это было весело,- проговорила она. - Но что о нас подумают? Я не хочу, чтобы меня сочли за таковскую... или чтобы решили, что мы с вами парочка.
Она вдруг задорно рассмеялась и громко воскликнула:
- Если уж я выберу себе когда-нибудь милого дружка, он ни за что не будет дубильщиком! Не хочу вас оскорбить, но у дубильщика такая грязная работа.
- В этом вы, возможно, правы, - добродушно ответил Кнульп. - Но ведь вы не замуж за меня собираетесь. Да и ни одна душа здесь не знает, что я дубильщик и что вы такая гордая; руки я отмыл дочиста, так что если вы не прочь со мной потанцевать, я вас приглашаю. Если нет, воротимся назад.
В темноте из-за кустов показался первый дом деревни со светлым фронтоном. Кнульп вдруг прошептал: "Тс-с!" - и поднял палец, и они услышали доносившуюся из деревни музыку - звуки гармоники и скрипки.
- Ну, вперед! - засмеялась девушка, и оба прибавили шагу.
Во "Льве" танцевали четыре или пять пар, все молодежь. Кнульп их не знал. Было спокойно и прилично, никто не докучал незнакомой парочке, вставшей в ряд в начале очередного танца. Они сплясали лендлер и польку, затем на очереди был вальс, который Бербели танцевать не умела. Они смотрели на танцующих и выпили немного пива - на большее у Кнульпа не хватило наличности.
Бербели разгорячилась от танца и оглядывала маленький зал блестящими от возбуждения глазами.
- Кажется, теперь нам пора возвращаться, - напомнил ей Кнульп в половине десятого.
Она встрепенулась и сразу же погрустнела.
- Как жаль, - сказала она тихо.
- Можно побыть еще немного.
- Нет, нужно идти. Как было чудесно!
Они направились к выходу, в дверях девушка вдруг вспомнила:
- Мы же ничего не дали музыкантам.
- Да, - несколько смущенно отозвался Кнульп. - Они заслужили уж не меньше, чем двадцать пфеннигов, но, к сожалению, дела мои таковы, что у меня и пфеннига нет.
Она засуетилась и вытащила из кармана маленький вышитый кошелек.
- Что же вы сразу не сказали? Вот двадцать пфеннигов, дайте им!
Он взял монетку и отнес ее музыкантам, затем они вышли и некоторое время стояли у входа, пока в глубокой тьме не начали различать дорогу. Ветер усилился и приносил отдельные дождевые капли.
