— Конец-то горек!
Эндрю не нашел нужным отвечать. В нем созревала решимость. Он как бы отложил в сторону свою боль и свою печаль, не стал думать и о том, что ее причинило.
— Я займусь этим потом, — сказал он самому себе.
Он продвигался сквозь темноту туннеля.
«Мне бы найти Элейн, может, она уже узнала что-то такое, чего не знаю я. И по крайней мере я буду не один».
Элейн сидела в темноте, чувствуя себя такой идиоткой, как никогда в жизни.
«Ну как я могла оказаться такой дурой? — вопрошала она саму себя уже в который раз. — Почему я не послушалась Бена? Я же знала, что может случиться!»
Она поежилась, вспоминая тот ужасный момент, когда ощутила черноту набросившегося на нее демона. Вспышка ненависти Эндрю хотя бы спасла ее от этой черной силы.
«Я, во всяком случае, надеюсь. Хотя ничего нельзя сказать наверное, тут такая темнотища. А что, если я превратилась в одного из этих чудовищ и даже не догадываюсь об этом?»
Она попробовала посмотреть на свою руку, но рука оставалась невидимой в этой абсолютной черноте.
«А может, я ослепла? — подумала она с ужасом. — Может быть, вообще все пришло к концу и я навсегда останусь в этой темноте. А может, я уже умерла?»
Потом она подумала:
«Как же я во все это впуталась? Что со мной случилось? Как это все началось?
Почему я пришла с Беном?
Чтобы разобраться с космическими демонами.
Почему они нас преследуют?
Эндрю напустил их из компьютера.
Как я туда попала?
Эндрю меня заставил.
Как?
Он попросил меня прийти к нему.
Зачем я пошла?
Я хотела помочь Бену.
И еще?
Я хотела напустить одного из них на Линду.
Ага!
А что такого в Линде?
Она избалованная. Она гадко обращается со мной. Я ее не люблю.
А за что?
У нее есть мама, которая о ней заботится, а у меня Нет.
Ну вот, кое-что проясняется», — подумала Элейн.
И начала с другого конца:
«Почему я так обошлась с Эндрю?
Потому что я была зла на него.
А почему?
Потому что он задается…
И еще?
Потому что у него такой хороший дом.
Почему у меня нет такого дома?
Потому что мой папа просто верзила, а моя мама…
О черт! Опять я прихожу к тому же самому! Мама, — подумала она в отчаянии. — это все ты виновата. Ты сбежала от меня, и я никогда этого не переживу! Я могу просидеть тут весь остаток жизни, все равно я ничего в жизни не добьюсь. Все против меня. Я могла бы уж и сдаться!»
Вдруг она услышала голос, похожий на эхо:
— Нет… нельзя сдаваться… игра должна быть доиграна до конца.
Голос звучал приглушенно, но она его узнала. «Это Эндрю! — подумала она с удивлением. — Он здесь, в игре. Я больше не одна».
