Он взглянул на Элейн и спросил, вроде бы стесняясь:
— Элейн, у тебя какая нибудь беда?
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты пришла в школу такая несчастная, а потом это… с Линдой…
— Она гадина, — сказала Элейн с жаром. — Ты слышал, какую мерзость она про меня сочинила?
Мысль о Линде разогрела ее гнев.
— Берегись! — крикнул Бен. — Не злись. Ты от этого начинаешь исчезать. Так вот как все это работает. Так запрограммирована эта игра! Она реагирует на ненависть!
— Ну как же мне не злиться? — Сказала Элейн с отчаянием. — Так плохо мне еще никогда не было. Линда надо мной издевается, мистер Рассел плохо ко мне относится, отец хочет увезти меня в Дарвин, и демоны гоняются за мной по пятам. Что же мне делать?! Улыбаться и говорить: «О'кей, друзья, топчите меня, я вас все равно люблю»? Но у меня это не получается. Ну просто никак!
Эндрю сидел перед компьютером. Воронка кружилась перед его глазами, а рука его сжимала черный предмет. Он добился своего! Он снова прошел все стадии игры, попал туда и вышел оттуда и снова добыл пистолет!
Он встал и потянулся. Надо было что-нибудь съесть или выпить. Он отпер дверь и вышел на площадку. До него донесся мамин голос, она говорила по телефону в своей спальне. Говорила громко, только что не кричала.
— …Он заперся в своей комнате и не отзывается… Я думаю, играет в эту игру. Просто одержим ею, играет беспрестанно. Я слышу, что компьютер работает, но Эндрю меня не слышит…
«Видно, мама пыталась войти, когда я был в игре, — сообразил Эндрю. Хорошо, что я догадался запереть дверь. Надо пойти сказать, что я, здесь».
Когда он уже взялся за ручку ее двери. Он услыхал:
— …у Кейта Фримена сегодня утром. Кейт думает, Эндрю не в себе. Ему не удалось его разговорить… Нет, я еще не сказала, но он, должно быть, догадался… Почему ты не приедешь и сам не скажешь ему?
Последние слова она сказала с такой злостью, что он удивился. Потом он подумал, что нехорошо слушать за дверью, и тихонько отошел.
«Она, наверное, говорит с папой, — подумал он. — Она ему позвонила рассказать про меня. Она думает, у меня крыша поехала. И доктор Фримен решил, что я не в себе».
Эти мысли проносились в голове, как картинки на экране, точно к нему они не имели никакого отношения. Он подумал, что если их все соединить, то что-то нарисуется. Но ему этого не хотелось.
«Не все сразу, — думал он. — Сначала надо покончить с игрой. Надо вызволить Марио, а потом я займусь всем этим. А пока надо что-нибудь съесть и успокоить маму».
