— А разве все не смотрят?
В этот момент, сам не знаю почему, я почувствовал к нему глубокую симпатию. Он стоял там, вроде гребаного Попи Дойла, потел и тяжело дышал. К счастью, он исчез, прежде чем я успел что-то сказать. Бармен заметил:
— Джек.
— Ага.
— «Спайс герлз» в девятый раз на верхней строчке.
— Черт, зачем ты мне это говоришь?
— Разве ты не хочешь быть в курсе?
— Господи.
Когда я в последний раз видел «Спайс герлз», я был в таком улете, что плохо соображал. Пош до странности смахивала на молодого Клиффа Ричарда. Я до сих пор не знаю, кому это не нравилось, определенно — Бэкхэму.
Когда я добрался до Хидден Вэлли, я с трудом стоял на ногах. Наконец-то вытащил шмотки из сушки. Они не столько высохли, сколько запеклись. Кожаное пальто могло стоять без посторонней помощи, чего определенно нельзя было сказать обо мне. Я его погладил. Это категорически не рекомендовалось, этикетка грозно предупреждала, черт бы ее побрал: «Никогда не гладьте кожу».
Да пошли они.
Накануне Дня усопших я поехал навестить своих мертвых. Трубочист одолжил мне фургон. Он появился рано утром и поинтересовался моими планами на день. Я объяснил:
— На кладбище Рахун лежат те, кого я больше всего любил и к кому хуже всего относился. Уж больше года я не читал кадиш.
— Ка… что?
— Дань уважения.
Он строго кивнул, такое ему было понятно. Что братья понимали лучше, чем мы, так это печаль. Видит Бог, им было на чем практиковаться. Он спросил:
— Хотите, чтобы я составил вам компанию?
— Нет, мне лучше это сделать одному
— Я дам вам фургон.
— Вы заплатили за него налог?
Он широко улыбнулся:
— Джек, это в вас говорит полицейский. Поговаривают, вы были справедливым.
— Это надо воспринимать с поправочным коэффициентом.
Через час фургон уже стоял на дорожке, ведущей к дому. С цветами. Как и Киган, Трубочист имел свои положительные черты. Я надел костюм, купленный в «Винсент де Поль». Он сидел так себе. Иными словами, его точно шили не на меня. Трубочист выслушал мой отчет о визите к Брайсону и спросил:
— Вы думаете, что это он?
— Да.
— Тогда я его убью.
— Трубочист, попридержите лошадей, надо еще все как следует проверить.
— Тогда я его убью.
— Трубочист, ради бога, перестаньте повторять одно и то же. Вы просили меня помочь, вы должны мне доверять.
— Я вам доверяю.
Сказано без особого энтузиазма.
— Так что пока никого убивать не надо.
— Я подожду.
— Договорились.
Я доехал в фургоне до ворот кладбища, взял охапку цветов. Около входа двое парнишек гоняли мяч. Один спросил:
