– Надо успокоиться, сынок, крепче держи винтовку.
– Слушаюсь, сэр.
– Особо не переживай, ни у кого не получается в первый раз; ещё неделя, и ты будешь класть точно в яблочко, – подбодрил инструктор.
– Спасибо, сэр, – глупо ухмыльнулся и кивнул головой Трясун.
Потом они собрали гильзы и ушли с огневого рубежа. Подошла другая смена.
Теперь днями напролёт мы поливали мишени свинцом. Нужно было получить квалификацию как минимум 'меткий стрелок'. Но кто-то заработали 'снайпера', а кое-кто – и Термонд среди них – даже 'стрелка 1-го класса'. Термонд хвастал, что уже привык к винтовке, и стреляется ему легко.
– Дома куплю охотничье ружьё – и на белок…- мечтал он.
Мне посчастливилось получить 'меткого стрелка', а двадцать восемь парней из роты получили 'стрелка 1-го класса'. Все мы прошли контрольные стрельбы и получили значки, которые надо было носить на форме под лентой 'Национальная Оборона' – пусть все видят наши смертоносные способности в обращении с винтовкой.
В конце недели мы с песнями двинулись назад с полигона. Дуган, как всегда, отсчитывал ритм…
Золотую ленточку в волосах носила
Славная девчушка хоть летом, хоть зимой,
А спроси попробуй : 'Какого чёрта носишь?' –
'По моему солдатику, далёко милый мой'.
Как звучит строй на марше? Звякают карабины на винтовочных ремнях, погромыхивают каски, глухо брякают о бёдра фляжки.
– ЛЕВОЙ, ЛЕВОЙ, ЛЕВОЙ…- подпевал Дуган.
Страх допустить оплошность владел нами. Подготовка продвигалась споро. Делать записи было некогда.
В ярком светлом городе,
Славная моя,
В ярком светлом городе девушка живёт,
Веселится – не горюет, ибо всем даёт.
Милая моя, хорошая,
Лечу к тебе, левой-правой,
К тебе одной, левой-правой…
Мы шли форсированным маршем, проворно покрывая двадцать миль, отделявшие нас от казармы.
А вот ещё девчонка Джилл – пропеть о ней пора,
Она-то никому не даст, но вот её сестра…
Милая моя, хорошая…
Песни на марше воодушевляли. Шаг в ногу и слова песен впрыскивали в кровь адреналин именно тогда, когда он был нужней всего : когда ноги наливались свинцом, когда не хватало воздуха и казалось, что нам ни за что не забраться на следующую высоту.
Я не знаю, может, правда,
Может, кто-то врёт,
Что манда у эскимоски
Холодна, как лёд.
Где тут правда, где тут враки?
Мы отменные вояки.
НУ-КА ДРУЖНО –
Раз-два,
НУ-КА ДРУЖНО
Три-четыре,
НУ-КА ДРУЖНО –
Раз-два,
ТРИ-ЧЕТЫРЕ…
Песни звучали, как гордый вызов. Esprit de corps. Мы всё-таки протопали эти двадцать миль ужасной Луизианы и после изнурительного дня вернулись под ливнем с грозой, с песнями во все лужёные глотки, подобно стае гончих псов, идущей по медвежьему следу.
