Вот таким вот образом Мерфи получил на вложенный капитал обслуживание, 1,83 (приблизительно) чашки чаю да еще печенье. Откроем маленький секрет: к подобным благородным хитростям он прибегал не раз.
Можете и вы, мои дорогие мелкие мошенники, попробовать провернуть этот трюк.
Мерфи настолько воспрянул духом, что принял смелое решение: не есть печенье, а оставить его «на потом». Значит так: сейчас он добьет чай, а поскольку к чаю подают бесплатно некоторое количество молока и сахару, он напьется этого молока и наестся этого сахару, сколько удастся заполучить, а потом потихоньку пешочком отправиться в Гайд-Парк и там на травке съест свое печенье. На Оксфордской улице, глядишь, кого-нибудь из знакомых повстречаешь, что-нибудь еще подкинут… И Мерфи принялся обдумывать, как ему лучше всего добраться до улицы Тоттенхэм Корт, как и в каком порядке он будет есть свое печенье «ассорти», как он холодным тоном поначалу отвергнет предложенную ему подачку… Он с закрытыми глазами в уме уже добрался до Британского Музея и даже уже собирался зайти в Зал Древностей, поглядеть на все эти археологические находки, когда вдруг резкий тычок в нос чем-то твердым побудил его открыть глаза. Тычок был произведен визитной карточкой, которую тут же слегка отодвинули в сторону так, чтобы он мог прочитать, что на ней написано:
Остин Тыкалпенни
Поэт на Все Случаи Жизни
Из Дублинского Графства
То создание, которое держало эту визитку перед носом Мерфи, поверьте, не заслуживает описания. Кто он, как не пешка в игре между Мерфи и звездами, пытающимися управлять его судьбой; Тыкалпенни делает свой ход, начинает новую комбинацию, а потом сбрасывается с доски. Возможно, такому, как Остин Тыкалпенни, найдется еще какое-нибудь применение, например в детском лото или в пасьянсах литературных критиков, но, слетев с доски, ему уже к большим ахматам не вернуться. В игре, ведущейся между человеком и звездами, возврата к пройденному этапу нет.
– Мне не удалось привлечь твое внимание с помощью того, что божественный сын Аристона[93] называет звуковым потоком, исходящим из души и срывающимся с губ, – пояснял Тыкалпенни свою манеру общения с помощью визитной карточки, – и поэтому пришлось позволить себе вольность прибегнуть к такому, как ты мог заметить, несколько необычному способу возвращения тебя к реальности.
Мерфи допил чай и изготовился встать, чтобы уйти, но Тыкалпенни каким-то хитрым приемом подсек ему ноги под столом и вскричал:
