– О том, что происходило дальше, у меня осталось лишь смутное воспоминание, но насколько помнится, меня вышвырнули из пивной.
– Это все из-за этих священников, – высказал предположение Вайли.
– Ну а потом – полный провал в памяти. Первое ясное воспоминание – бессмертный зад, который хотел смутить меня своим видом и заставить опустить глаза.
– Какой зад? Чей зад? Да еще бессмертный? Я тебя встретил на почте. Разве на почте, да еще центральной, можно увидеть приличную женскую попку? – воскликнул Вайли, все перепутав и совсем позабыв о бессмертном Кухулине.
– А я тебе говорю, что там был зад, который дразнил меня своим видом, хотел, чтобы я отвернулся!
И тогда Вайли все вспомнил и сам рассказал Ниери, что же произошло на Центральном Почтамте.
– Не преуменьшай своих заслуг, – запротестовал Ниери, – и не спорь. Ты спас мне жизнь. Не преуменьшай своих заслуг.
– Боюсь, – задумчиво проговорил Вайли, – что цепь всяческих событий, называемых жизнью, слишком длинна, чтобы ее можно было преуменьшить. Уменьшаешь одно звено, лечишь один симптом, растет другое звено, выпирает другой симптом. Возьми, например, конскую пиявку, этого ненасытного кровососа, эту закрытую систему – степень ее ненасытности не меняется.
– Хорошо сказано, – похвалил Ниери.
– Этим примером я хотел сказать вот что: ну возьмем к примеру, например, молоденького студента Оксфорда, Колледж Святой Троицы…
– Да, примером, к примеру, например – это сильно сказано, – отметил Ниери.
– Так вот, он искал спасения в инсулине и излечился от диабета!
– Бедняга… Спасения от чего, ты сказал?
– От потогонного безделья!
– Я не удивляюсь старине Беркли,[63] – несколько поменял направление беседы Ниери. – Что ему еще оставалось делать? В нем сработал защитный механизм. Полный отказ от всякой материальности или развал выстроенной философской системы. Сон, наполненный чистейшей воды ужасом. Сравни с тем, как ведет себя водяная крыса.
– Главное преимущество такой точки зрения, – стал развивать эту неясную мысль Вайли, – заключается в том, что хотя и нельзя ожидать изменений к лучшему, по крайней мере, можно тешить себя тем, что не будет становиться и хуже. Все будет оставаться так, как было всегда.
– Да, верно, но только до тех пор, пока система не разобрана на части, – уточнил Ниери.
– Если, конечно, предположить, что подобное будет позволено, – подхватил Вайли.
– Из всего этого мне приходится заключить, – попытался подытожить Ниери, – и поправь меня, если я не прав, что обладание –
