— Но ведь лишь на одной из ветвей человечество потеряет память. На другой — память сохранится, верно?
— Да, конечно.
— Может, мы окажемся на более счастливой ветви?
— Профессор, пока еще мы на ветви, которая не разделилась на две. Аномальное ветвление произойдет лет через семь-девять. И мы будем на обеих новых ветвях. Ведь на какой-то ветви я не терял память два года назад…
— Но вы-то, вы-нынешний, с кем я сейчас говорю, вы-то память потеряли!
— Да. Одному моему «я» не повезло. Другому…
— Кому-то не повезет наверняка.
— Да.
— Вы собираетесь завтра назвать эти числа?
— Конечно. Есть уравнения, есть решение…
— Это где-то записано?
— Конечно. В компьютере…
— Жаль. Хотя… Если вы… Никто не станет… — речь Ройфе становилась все менее внятной, а взгляд — все более жестким и притягивающим.
Профессор поднялся и положил обе ладони на плечи Дегтяреву.
— Какая у вас тяжелая голова, — сказал он. — Вам хочется спать… очень…
— Да…
— Сейчас все пройдет… скоро… через минуту… и вы поедете домой… поедете домой и сотрете все файлы, где есть числа, связанные с решением уравнений ветвления… сотрете все файлы и сами забудете это число… забудете это число, и завтра ваш доклад не состоится, потому что вы почувствуете слабость… почувствуете слабость и останетесь дома… останетесь дома, отдохнете… Пророк никогда не называет конкретных дат. Никогда. Вы меня понимаете…
Он не ждал ответа, и Дегтярев не ответил, он сидел перед профессором, расслабившись, неотрывно смотрел в глаза, губы его шевелились, но видел он… что он видел…
— Сейчас все пройдет, — говорил Ройфе, внутренне ужасаясь тому, что может не получиться, он давно не практиковал гипноз, да и пациент попался необычный. Внушаемый, да, очень внушаемый, такая у него, к счастью, физическая структура, но профессор не знал и не мог знать, не было у него такого опыта, как подействует гипноз на человека, не так давно лишившегося памяти, реакция возможна неадекватная, пока, правда, все идет нормально, как обычно… — Сейчас, на счете «три» вы почувствуете себя хорошо, поедете домой и поступите так, как я сказал. Людям не нужно знать… Если на одной ветви они… мы… впрочем, я-то не доживу… десять лет — много, да… Все. Считаю. Один. Два. Три.
— Простите, профессор, — сказал Максим, сбросив оцепенение и ощутив обычную легкость мыслей. — Я задумался.
— Ничего, — равнодушно произнес Ройфе. — Я хочу сказать: вы совершенно здоровы. Вас хорошо лечили, и я не вижу побочных эффектов. Хорошо, что вы пришли ко мне…
