— Все это для меня темный лес, — вздохнул Ройфе. — Боюсь, я так и не…
— Неважно! — воскликнул Максим. — Суть вы поняли сорок лет назад, даже удивительно. Зря вы не написали рассказ, это был бы шедевр.
— Не был бы, — быстро вставил профессор. — И давайте не обо мне.
— Да. Не о вас. Я тогда стоял на кухне и выбирал, что пить — чай или кофе. Произошло ветвление — обычное, каких триллионы происходят каждый момент. С одним «но». В одной ветви я полностью сохранил память, в другой полностью ее потерял. Для меня Вселенная возникла именно в тот момент. Из хаоса, из ничего, потому что в моей памяти ничего не было. Я видел этот мир, я его ощущал, я его постепенно познавал, но при этом не мог — и сейчас не могу, что бы мне ни говорили! — избавиться от ощущения, что до момента, когда я осознал себя где-то… я не понимал где, я не мог еще даже думать, кроме как образами, потому что не знал слов… в общем, до этого момента Вселенной попросту не было, понимаете?
— Вы говорили об этом своем ощущении врачам?
— Не говорил, — покачал головой Максим и настороженно посмотрел на профессора. — А что… надо было?
— Нет, — отрезал Ройфе. — Могу представить! Теперь я понимаю, как вы пришли к мысли…
— Вовсе не потому! То есть, наверно, в подсознании была и эта идея. Идеи ведь из подсознания приходят, верно? Интуиция. Вы уже вспоминали Фейнмана. Но самому мне кажется, что пришел я к идее логически — решая волновые уравнения ветвлений для комплексов наблюдателей.
— Это, наверно, очень сложно… — неуверенно проговорил Ройфе.
— Сложно! Такие уравнения невозможно решить при нынешних возможностях компьютеров. Когда-нибудь… У меня большая надежда на квантовые компьютеры, даже не на их быстродействие, а на то, что они смогут получать информацию из других ветвей Многомирия, и, следовательно, решение окажется возможно без долгих расчетов…
— Для меня это китайская грамота…
— Я опять увлекся, простите. Так вот. Ежели человечество есть коллективный наблюдатель, а реальность ветвится в результате деятельности человеческого разума, то возможны случаи, подобные моему. В одной ветви память человечества сохраняется, в другой — исчезает. В принципе, зная численность человеческой популяции, эволюционное состояние и кое-какие другие распределения, можно посчитать вероятность…
— Вы посчитали?
— Да. Получилось…
— Примерно шесть тысяч лет.
— Примерно шесть тысяч лет, — удивленно повторил Максим. — Вы откуда…
— Ну… — добродушно протянул Ройфе. — Я-то из библейских источников. Вы ведь, в конце концов, тоже к ним пришли, да?
