В сущности, он ищет предлога простить Ямухая. Он говорит, что Ямухай, возможно, и говорил что-то про меня, но «я не слышал, чтобы он думал угрожать моей жизни». Но Ямухай знает, что он конченый человек, ведь он разоблачил себя как обманщик и лицемер, интриган и предатель. «Теперь, когда перед тобой лежит весь мир, какая тебе польза от того, что я стану твоим товарищем? Совсем наоборот, мой названый брат, я буду преследовать тебя в снах, а солнечным днем донимать твои мысли».
Я был бы вошью в твоем воротнике,
Я стал бы щепкой в подкладке твоей шубы
«Дай мне умереть, не пролив моей крови. Или убей меня и положи мои кости на высоком месте. Тогда я буду вечно охранять и благословлять семя твоего семени».
Во всяком случае, так выглядят эти события в изложении «Тайной истории». Согласно ей Ямухай — это человек, сбившийся с пути, заблудшая овца, но под конец нашедший в себе силы вспомнить о благородстве, что и объясняет доверие, которым он на первых порах пользовался у Темучина. А Темучин мудрый и щедрой души вождь, который ни за что не нарушит узы названого братства. Ямухай сам выносит себе приговор, и ему даруется не позорящая его смерть через удушение, его тело не выставляется на позорное обозрение как преступника, а хоронится подобающим его положению образом.
Темучин теперь стал господином практически большей части сегодняшней Монголии, человеком, который «объединил народ войлочных юрт».
В 1206 году национальное собрание — курултай, так же называется сегодня монгольский парламент — на Голубом озере провозглашает его вождем вновь объединенной нации и удостаивает титула Чингисхана.
По поводу этого титула нет единого мнения. Существовало много традиционных титулов, некоторые щедро раздавали правители Ляо или юрченов, государств на севере Китая. Правитель Кара-Китая был Гуром, или «Вселенским ханом», этот титул взял себе Ямухай, Тогрул был Ваном (по-китайски — «княжеский», «благородный») Хан. Но ни традиционные титулы, тюркские или монгольские, в данном случае ничего не объясняют, ибо ни одному монголу до этого никогда не удавалось достичь таких высот. Другим — да, но не монголу.
«Чингис» был заново придуманным титулом, и ни до, ни после — никто не получал его, и о его происхождении много споров. Одна традиция сводилась к тому, что его дал Темучину верховный монгольский шаман или самый почитаемый и самый старый из старейшин, но это не проливает света на его значение. Возможно, оно имело какое-то отношение к слову «море» —
