гласит, что его привлекло личико девушки, сидевшей в тележке, — Ейсуге был холост, а она была красоткой. Более того, судя по одежде, она принадлежала клану онгирадов, традиционно связанному с борджигинами брачными узами и кочевавшими в восточных степях, ближе к татарским землям. Он помчался домой, прихватил с собой двух братьев и с ними бросился вдогонку за медленно катившейся повозкой. Чиледу заметил неожиданную опасность и попробовал затаиться за холмом, трое братьев погнались за ним. Но Чиледу не собирался расставаться с невестой. Объехав холм, он вернулся, чтобы спасти ее. За несколько секунд, которые у них были, она поняла, что обоим им не спастись. «Ты видел их лица? — спросила она. — Они убьют тебя. Оставь меня, спасайся, найди себе другую жену. Пока ты жив, тебе встретятся другие девушки на передних сиденьях тележек!» Трое братьев приближались, она сорвала с себя кофту и кинула ему: «Пока ты жив, помни мой запах!»
Чиледу пустил лошадь в галоп, братья за ним — и гнались, пока не поняли, что не догонят. Тогда они вернулись, подхватили узду верблюда и не спеша двинулись по зеленой степи, увозя молодую Хулан, которая металась в своей тележке, рыдая от горя и безысходности.
Более поздние источники этого эпизода не упоминают, словно авторы видели нечто позорное в умыкании молодой женщины, которая, по всей видимости, любила своего настоящего мужа и совершенно не желала сделаться невестой «героя» Ейсуге. Но «Тайная история» обходится с историей в духе гомеровского повествования и критического реализма — похищение жен было делом обычным, у племен существовали традиционные брачные партнеры, меркиты — разрешенный объект охоты, а действия Ейсуге — это мотивация для разгорания конфликта с меркитами в развитии сюжета «Истории».
Один из братьев, ехавший рядом с тележкой, велел Хулан замолчать и выбросить Чиледу из головы:
Тот, кто обнимал тебя,
Уже далеко за горами,
Тот, кто плакал по тебе,
Уже за многими реками.
Даже если ты закричишь,
Даже если он оглянется,
Он не увидит тебя.
Так что у Хулан не оставалось выбора, приходилось принять Ейсуге как второго мужа и защитника жизни, состоящей в уходе за скотом, бесконечных скитаниях по степям и пустыням, налетах и обороне от налетов.
Прошло шесть месяцев, Ейсуге вернулся в свой лагерь на Ононе после весеннего набега на татар, и Хулан сообщила мужу, что забеременела.
В XIX веке были описаны обычаи и обряды, которыми сопровождалось рождение ребенка в монгольской семье. Согласно описанию можно предположить, что гээр Хулан охранялся от злых духов луком со стрелами, внутрь допускались только близкие родственники и шаманка в качестве повитухи. Шаманка должна была внимательно осмотреть новорожденного и убедиться, что на нем нет никаких изъянов. Ей не нужно было обладать богатым воображением, чтобы прочитать по крови на новорожденном сыне могущественного вождя благоприятный знак.
