Но антилийскому божеству требовались живые души, и потому жрецы, испросив у Ксотли помощи, наделили Красные Тени способностью принимать человеческий облик и тем самым дали им возможность завлекать жертвы в ловушку. С тех пор Алтарь Вечной Ночи никогда не пустовал.
И вот чуть более трехсот лет назад одна из Теней, блуждая по Аквилонии в облике худощавого смуглого юноши с добрыми слегка раскосыми глазами, повстречала девушку необычайной красоты. То ли Тень пробыла в образе человека слишком долго, то ли на самом деле красота обладает почти божественной силой, но юноша понял, что не может лишить эту девушку души. Он похитил ее и привез в Антилию. Однако, стоило ему ступить на землю, где властвовал Ксотли, человеческая оболочка растаяла и к Тени вернулось ее истинное обличье. Девушку же жрецы привезли в Птуакан и привязали к Алтарю Вечной Ночи.
Обычно жертвам вырывали сердца, но ни у одного из жрецов на сей раз не поднялась рука на удивительную красавицу. Полными ужаса глазами смотрела она, как на Алтарь опускается огромное черное облако, и молила Митру даровать ей смерть. Однако Солнцеликий не внял ее молитвам. К своему величайшему изумлению, красавица почувствовала, как страх покидает ее, а ему на смену приходит величайшее наслаждение. Затем в ее мозгу прозвучал холодный голос:
«Я дарую тебе жизнь. Тебе, избранной, суждено выносить в своем чреве и произвести на свет моего сына».
Мгла рассеялась, и девушка увидела, как к Алтарю, то и дело отвешивая поклоны до самой земли, спешат жрецы. С этого дня ее жизнь резко изменилась. С ней обращались как с богиней, а ее сын, которого нарекли Гекмоном, едва раздался его первый крик, был провозглашен повелителем Антилии. Однако Ксотли, явившись во сне и своей возлюбленной, и жрецам, повелел:
— Я не хочу, чтобы мой сын служил мне и тем самым уравнялся с простыми смертными. Он и его мать должны покинуть Антилию. Когда придет время, я призову его.
Мальчик быстро рос, и вскоре его мать заметила удивительную особенность ребенка: он взбадривался и наливался силой, когда кто-то, находясь рядом с ним, искренне горевал или радовался, пугался или изумлялся и вообще испытывал какие бы то ни было сильные чувства. Казалось, мальчик подпитывается человеческими эмоция, а те, чьи чувства он поглощал, наоборот, слабели на глазах. Ей бы встревожиться и обратиться к кому-нибудь за помощью, но она предпочла покинуть родной город.
Поселившись с сыном в Танасуле, она убедилась, что Ксотли одарил Гекмона этой способностью не напрасно: достигнув зрелого возраста, ее отпрыск перестал стареть. И лишь дни, проведенные в одиночестве, приносили ему морщины и недуги.
