— А ведь считается, что полнолуние — лучшее время для поэтов. При полной луне их непременно посещает вдохновение.
— О, Рис, почему же ты раньше молчал?! — воскликнула Софи. — Я бы непременно это учла! — Певица прикоснулась к рукаву графа и рассмеялась своим серебристым смехом. Потом перевела взгляд на Сабрину и с некоторым смущением пробормотала: — Боже мой, мисс Фэрли… мне кажется, у вас жар. Как вы себя чувствуете? Может, мы утомили вас? — В интонации ее голоса, невероятно, слышалось участие.
Сабрину рассмешила мысль о том, что небольшая прогулка по залам дома могла кому-то показаться утомительной. Но известно ли певице как тяжело порой живется бедным людям?
— Благодарю вас, синьора Ликари, за вашу заботу, но, поверьте, я нисколько не устала.
Обращаясь к Софии, Сабрина краем глаза заметила, что граф едва заметно улыбнулся. «Интересно, о чем он сейчас думает? — спрашивала себя девушка. — Над кем смеется — надо мной или над певицей?»
На этом осмотр особняка закончился, и Сабрина, чтобы остаться наедине со своими мыслями и не спускаться к обеду, придумала отговорку — сказала, что у нее опять разболелась голова. Поэтому обед ей принесли в спальню.
А через некоторое время тихонько выбралась из своей комнаты и направилась в библиотеку. Ей казалось, что за чтением какой-нибудь книги она быстрее забудет навязчивый образ — руки графа, совершавшие медленные и завораживающие движения, руки необыкновенно изящные, подвижные, всезнающие…
Сабрина провела пальцами по кожаным корешкам книг. Это были книги, посвященные истории, философии и религии. Все они были написаны великими мыслителями прошлого, и любая из них могла бы отвлечь ее от мыслей о лорде Роудене.
А может, взять что-нибудь из поэзии? Она перевела взгляд на соседнюю полку. Йейтс, Байрон, Вордсворт…
Распутник.
Распутник? Сабрина в изумлении уставилась на зеленый корешок книги. Она точно знала: вчера и позавчера этих стихов здесь не было. Или она каким-то образом их не заметила? Немного помедлив, Сабрина сняла с полки томик в зеленом кожаном переплете с золотым тиснением. Усевшись на стоявший рядом диванчик, она в волнении раскрыла книгу.
Ты трепещешь, как шелк, под моей рукой.
Тебя ко мне влечет.
Вот вздох, за ним другой,
Соблазна полные шаги — начало долгого пути.
Итак, она не избежала этого рокового пути. К нему подталкивали его руки. Внезапно у нее все поплыло перед глазами, и Сабрине почудилось, что руки Роудена легли ей на плечи.
