— Мой отец, скорее всего, подумает, что лорд Роуден, как настоящий джентльмен, будет обращаться с дамой вежливо и тактично. А потому не будет беспокоиться, — ответила Сабрина, хотя прекрасно знала, что ее отец, если бы узнал о произошедшем, отреагировал бы совсем не так.
Но ответ девушки позабавил графа, и он весело рассмеялся.
— Надеюсь, мисс Фэрли, вы присоединитесь к нашей экскурсии по дому. — Роуден с усмешкой взглянул на художника: — Уинд, будь так любезен, поменяй рубашку. Невыносимо смотреть на тебя в таком виде.
— Слушаюсь, милорд. — Уиндем ухмыльнулся и отвесил графу шутливый поклон. Затем начал собирать краски и кисти. Уже направляясь к выходу, он обернулся и, подмигнув девушке, проговорил: — Я бы не решился оставить вас наедине с графом, мисс Фэрли, если бы не знал, что скоро вернусь. Впрочем, он вас не укусит, если только не выйдет из себя.
— Даже если такое случится, ничего страшного, — раздался голос синьоры Ликари, внезапно появившейся у входа в зал.
Едва лишь взглянув на певицу, Сабрина поняла, что та пытается смутить ее. Но теперь — она чувствовала, что уже освоилась в доме графа, — смутить ее было не так-то просто.
— Какие прекрасные витражи, — с улыбкой проговорила Сабрина, окинув взглядом зал. — А луна — почти как настоящая. У нее такой задумчивый вид…
— Задумчивая луна? — переспросил граф. — Какой прекрасный образ! — Окинув взглядом «небосвод», он продолжал: — Да, верно, замечательные витражи. Их изготовили в небольшом итальянском, городке под названием Тре-Сорелле, что означает «Три сестры». А мастера, сотворившего это чудо, зовут Джованни Санторо. Джованни — удивительный художник.
Софи презрительно фыркнула:
— Он мужлан и грубиян, этот ваш Санторо. Но руки у него действительно золотые.
Сабрина немного растерялась; она не знала, как следует отнестись к подобному замечанию. Решив, что лучше промолчать, она стала украдкой рассматривать наряд певицы.
Софи сегодня была в красном шелковом платье с глубоким вырезом; причем оно почти обтягивало ее стройную фигуру. Опустив глаза, Сабрина окинула взглядом свой собственный наряд. Увы, главное достоинство ее шерстяного платья заключалось в том, что оно очень подходило к нынешней погоде. А ведь это было ее лучшее платье!
Подняв глаза, Сабрина вдруг заметила, что граф тоже рассматривает ее платье. Внезапно их взгляды встретились, и девушка, ужасно смутившись, поспешно отвела взгляд.
К счастью, в этот момент в зал вошел Уиндем. Теперь он был в элегантном костюме и с белоснежным галстуком. Кивнув графу, художник развел руки в стороны, как бы демонстрируя свой опрятный вид. Роуден усмехнулся и сказал:
