И в то же время тот же автор говорит: "И я все-таки буду утверждать, что наше православие есть результат переработки византийского христианства русским народом. Я никак не собираюсь утверждать, что Православная церковь чужда этих пороков: все в мире очень далеко от совершенства. Но у нас их все-таки меньше, чем где бы то ни было. Православие не организовало инквизиции, как организовывали ее и католицизм и протестантство, православие
никогда не жгло ведьм и еретиков, всякие попытки протащить к нам это великое изобретение западноевропейской культуры немедленно встречались самыми резкими протестами со стороны русского церковного мира. Индульгенции, которые жаждавшие прибытков восточные патриархи привозили на Московскую Русь, так и остались нераспроданными: идея взятки Господу Богу Руси была и осталась чужда. Если исключить трагическую историю со старообрядцами, то никогда православие не пыталось навязать себя кому бы то ни было силой. Были завоеваны татарские завоеватели— и никто не трогал их религии. Были как-то включены языческие племена — и никто не резал их за идолопоклонство, как в соответственных случаях резали другие религии мира.
Православная терпимость — как русская терпимость, происходит, может быть, просто-напросто вследствие великого оптимизма: правда все равно свое возьмет — и зачем торопить ее неправдой? Будущее все равно принадлежит дружбе и любви — зачем торопить их злобой и ненавистью? Мы все равно сильнее других — зачем культивировать чувство зависти? Православие светло и приветливо — нет в нем ничего угрюмого и страшного. Оно полно уверенности и оптимизма — любовь и правда все равно возьмут свое".[49]
Как видим, и утверждающие независимость национального духа от религии в конце концов говорят о православии как национальной религии. И на самом деле, почему-то языческая религия не удовлетворяла, а история говорит о том, что выбор религии был не моментальным и случайным шагом. Православие выбирали русские люди в споре с латинской церковью, мусульманством и иудаизмом. Значит, проблема соответствия религии национальному духу была, и выбор прошел столь удачно, что православие стало национальной религией, срослось с народом, стало русским православием. Как замечал известный русский филолог А. Потебня, национальный выбор усугубляет национальный дух так же, как колесо, идущее по избранной колее, углубляет колею. Русские в христианстве выбрали не только учение, но и учителей. Смысл и ряд сторон учения приобрели русский характер. Символ веры — греческий, алтарь, икона и богослужение греческое, но шатровую церковь и ее колокола вряд ли с чем спутаешь, язык богослужения, музыка, росписи — безусловно русские.
