А.: Так что вы сказали ему о красках?
Я сказал ему: Фирмино, я говорю только о цветах в пейзаже, потому как к краскам, которыми пишется лицо, существует особый подход, они должны создавать впечатление, что перед вами живой человек, ведь рельеф лица достигается в большей мере не линиями, а оттенками, упорядоченными светом. Ты понимаешь?
Итак, краски для пейзажа следует составлять в зависимости от погоды; например, я хочу изобразить особую матовость и бархатистость дождя в пасмурный день, как этот. Тогда я беру немного серого, чистого серого, приготовленного заранее по старинному рецепту, и ставлю одну серую точку среди целой радуги чистых цветов, которые я наношу не последовательно, как учат в мастерских, а одновременно. Таким образом можно избежать, уверяю тебя, ошибок в количестве краски, которое ты наносишь на поверхность картины, и долгих поисков точного оттенка — эти муторные искания всегда предают художника, так как из-за них на холсте получаются неоправданные и неестественные переходы, скачки в тоне, и в результате предметы как будто разваливаются на грубые куски. Итак, я рекомендую один маленький коричневый мазок для передачи темноты и один красный — для пламенеющих закатом сумерек.
И один мазок цвета дерьма для собственного автопортрета, — добавляет Фирмино, жадно и как-то по-животному поедая свиное сало и бобы, вязкую желтую массу, которая лучше бы смотрелась в кормушке для скота.
Я тоже превозмог отвращение и проглотил несколько ложек этого варева, убедив себя, что любая еда, буде горяча, — хороша и что это блюдо было бы вкуснее, если бы повар не поскупился положить в него помидоры и добавить немного соли.
С.: А Франсуа? Что он делал?
Боль — зверь, которого Франсуа ревниво охранял в своем животе, — казалось, задремала, и он согласился, чтобы мы помогли ему сесть. Он не притронулся к пище, но сказал, что скучает по свежей зелени и овощам.
В.: Это и вправду одно из лучших блюд, если она недавно сорвана с грядки и хорошо вымыта.
А.: И вспрыснута сверху маслом.
Но от выпивки Франсуа не отказался. Он жадными глотками отпивал из бурдюка с вином, красным и кислым, которое Фирмино тоже пил в больших количествах, втягивая его в отверстие рта, скрытое в густой бороде, и одновременно внимательным собачьим взглядом уставившись на своего Франсуа. Франсуа спросил меня, кто ждет меня во Флоренции, какая нить привязанности или любви поведет меня, как Тезея, обратно домой.
